— Еще, ну! Каплю! — Михаил потянулся навстречу. Его пальцы коснулись Татьяниных и ухватили их. Вдруг он ощутил, что сам соскальзывает вниз по залитой водой резине. Мимо пролетела пятнистая тряпка и шлепнулась рядом с барахтающейся в море Татьяной.
Татьяна, умудрившись вцепиться в эти склизкие складки, помогала вытягивать себя. И вдруг увидела, что Михаил медленно надвигается на нее, и почувствовала, что он уже ее не тащит. Из-за спины Михаила вылетела камуфляжная куртка, нелепо махнув рукавами, упала на воду.
Миша сучил ногами, пытаясь зацепиться ими за что-нибудь, но мокрые ступни соскальзывали с бортов. Не выпуская Татьяну, второй рукой он попытался ухватиться за что-нибудь, но не удавалось нащупать ничего, кроме плотно надутой резины. Он продолжал сползать — медленно, но верно…
Любка пропустила пальцы в пустующую уключину, сунула пальцы под резинку Мишкиных трусов с пальмами. Получилась растяжка. Ногами обвила его поясницу, взяла ее в борцовский захват, вонзив ступни в жировые отложения Мишкиного живота. Это все, что она могла сейчас сделать… и она сделала это. Чуть раньше она кинула куртку, рассчитывая, что ею воспользуются для вытягивания девушки из воды. Но куртка не понадобилась.
Акулу не могли отвлечь толчки, слабые удары в бок. Она видела еду, она чувствовала пустоту в брюхе. Она торопилась. Уже совсем близко. Это, несомненно, двигалась еда.
Сначала он почувствовал, как врезается в кожу резинка трусов. Потом его крепко обхватили чужие ноги. Скольжение прекратилось. Он рванул Татьяну на себя. И ему удалось подтянуть девушку. Выбросив вперед вторую руку, Михаил запустил ее в гущу темно-коричневых волос любовницы. Намотал на кисть мокрые пряди и, не заботясь о причиняемой боли, потянул изо всех сил…
Автомат Алексея замолк в тот момент, когда акулья голова зашла под резиновый борт. Морячок отбросил его («Надо было раньше, терял время, что ей пули!») и, перебирая руками по борту, бросился на нос — вложить свои усилия в спасение Татьяны. Уже понимая, что помощь его запаздывает. Что все решится без него.
С кормы, поднявшись во весь рост, Вова запустил доску в показавший над водой плавник. Промахнулся.
Борисыч, невероятным образом изогнувшись, склонившись к воде, безостановочно посылал пули в уходящий под лодку силуэт.
…Он перехватился рукой, той, что держала кисть девушки, запустил ее под мышку, обхватил плечо. Вот так-то удобнее, бляха-муха! Выпрямил спину, одновременно перебрасывая через себя мокрое женское тело. Перебрасывал или набрасывал — как ни назови тот сложнозакрученный акробатический этюд, что получился у Михаила, — но он выдернул Таньку из воды, забросил в лодку.