Но что-то в нем такое… неуловимое, ускользающее — взгляд, словно магнитом тянет.
Неудивительно, что остальные все тоже на него косятся.
Кроме принцессы.
Принцесса… Ее высочество Дарсолана смотрела только и исключительно на меня, и взгляд этот был — очень странный.
Всякое в моей интересной, хоть и не очень-то долгой жизни бывало. На меня глядели по-разному и при мне глядели — но вот такого взгляда мне до сего дня фиксировать не доводилось. Хотя…
В 42-м, зимой, в начале февраля… бой за деревню то ли Большие Козинцы, то ли Малые Огурцы… не помню. Первая атака провалилась, мы откатились назад и в воронке посреди поля — здоровая ямища, уж не знаю, с чего она там взялась, в чистом-то поле — вместе со мной укрылись трое: Юрка из второго взвода, старшина Хотиненко и еще один, таджик, второй номер «дегтяря». Мы сидели в этой воронке… ждали сигнала… потом Юрка начал жевать галету, а старшина отцепил от ремня фляжку и пустил ее по кругу. И вот, когда я передавал фляжку таджику, я вдруг заметил, как он смотрит на Хотиненко… не благодарно или, наоборот, злобно, нет… просто… так на людей не смотрят. По крайней мере — на живых.
Потом на дальнем краю деревни взахлеб застучали пулеметы — третья рота, она шла в обход, и две красные ракеты повисли точно над нашей воронкой, а значит, надо было вылезать и идти вперед… и мы вылезли, и пошли. Нам повезло — атакованные с фланга и тыла немцы запаниковали, мы ворвались в деревню почти без потерь. Почти — это двое легкораненых и двое убитых, одним из убитых был старшина Хотиненко.
И вот принцесса Дарсолана смотрела на меня…
Нет! Совсем не так она на меня смотрела!
В этом ее чертовом взгляде слишком много было намешано. Любопытство? Надежда? Ненависть? Жалость? Глаза, особенно женские, — тот еще омут.
Одно знаю твердо — мир, где семнадцатилетняя девчонка может так вот взглянуть… что-то в этом мире глубоко неправильно.
Переглядывались мы за этим столом минуты полторы. А может, и все четыре — часики-то я с собой не взял. Слишком уж ценный аппарат в здешних условиях. Взмахнешь рукой неловко, заденешь… доброго молодца в кольчуге, а то и в броне с шипами, любят местные эдакую помесь танкетки с ежом на себя напяливать, и кто потом вышедший из строя тонкий механизм чинить будет? Гномы? Ага… три раза. Может, конечно, они такие мастера, что инфузории туфельки приделать могут — но вот насчет познаний в точной механике у меня ба-альшие сомнения. А без познаний… подковал уже один Левша аглицкую блоху — только вот прыгать она после этой операции, что характерно, перестала.