Избранные произведения писателей Тропической Африки (Ачебе, Шойинка) - страница 4

На первую страницу
В пути
всегда таится беда,
и реки крови пролиты зря,
но люди знают, что им нельзя
прервать круговой путь.
В пути
всечасно таится опасность —
смерть тела и смерть души,
но каждый из нас спешит совершить
свой круговой путь.
Один — в просторах бескрайних морей,
один — в бескрайних озерах небес,
откуда наш вековой лес
кажется низкой травой.
Один — среди душ умерших людей,
один — в пустынях чужих земель,
один — среди белых людей.
Отцы,
опасность, беда и смерть
всегда таятся на нашем пути,
но ваш зов поможет ему идти,
поможет презреть
смерть.
Пусть
ваш зов облегчит ему путь,
пусть он поможет ему услыхать
вашу таящуюся в веках
правду, поправшую страх.
Помогите ему, отцы.
Помогите презреть страх
и преуспеть там,
куда он держит свой путь.
А когда он вернется к нам,
когда он вернется, пусть
на нас прольется, как дождь,
ваша всемогущая помощь.
Помогите ему, отцы,
в пути,
помогите вернуться.
Иди, уходящий, иди,
чтоб прийти,
иди, чтоб вернуться.

Да, это были великие слова, хотя произносил их жалкий человечишка. Я оглянулась и посмотрела на Баако. Он улыбался улыбкой юности. Церемония казалась ему непонятной, и он с нетерпением, как малое дитя, ждал, когда она подойдет к концу. Баако предстояло подняться в небо и провести ночь высоко над землей — он сам рассказывал мне об этом, — и вот он рвался отправиться в путь.

Но Фоли, коварного и лживого шакала, ничуть не изменили великие слова, которые он в ту ночь изловчился вспомнить.

Больше половины огненного напитка все еще позорно плескалось в бутылке, когда он кончил потчевать духов и повернулся к полке со своими стекляшками, чтобы выбрать среди них стакан для Баако и налить ему порцию уходящего в путь. Это был очень маленький стакан, потому что Фоли, изгнившая душонка, заботился о своем запекшемся чреве. Мои и без того слабые силы все время подтачивает горькая мысль о жадности нашей немощной плоти, в угоду которой мы обманываем ушедших и даже тех, кто придет после нас. А стакан-то оказался еще и лживым, это был вовсе не настоящий стакан, а штуковина для обмана человеческих глаз с дном почти до половины стенок и маленьким, едва заметным углублением. Так что Фоли плеснул всего несколько капель своему уходящему в путь племяннику! А его глаза настороженно следили, чтоб ни одна капля не упала на землю, словно ему не было никакого дела до наших томимых жаждой отцов, которых он и так бессовестно обделил. Но даже и его поганые уши слышат, наверно, голоса духов, потому что, хоть никто его и не обвинял, он попытался оправдать свою жадность — протянул Баако стакан и сказал:

— Мы должны позаботиться, чтобы он не напился. Он юн и ночью будет в пути.

Следующая страница