Мы рассуждали так: прямой путь есть самый короткий. Если мы, пользуясь штормом, пройдем между Шетландскими и Оркнейскими островами, то мы тем самым выгадаем несколько миль. Итак вперед, прямым курсом.
В то время, как мы хотели лечь на избранный курс, ветер зашел на восемь румбов к вест-норд-весту. Это было для нас как бы предупреждением: здесь тебе не пройти, «Морской Чёрт!» Нас стало относить к северу до самой Исландии. Мы не могли ничего сделать. Приходилось подчиниться ветру и нестись все дальше к северу. Лучше застрять во льдах и в снегу, чем возвращаться к Шетландским островам. где сторожил враг, или оказаться вблизи Киркваля[12].
Начал ощущаться жестокий холод. Выйдя из Гольфстрима[13], мы попали в область, где день продолжался всего полчаса. Солнце поднималось в 11 часов и полдвенадцатого уже исчезало. Море становилось все более грозным, волны перекатывали через судно, и вода замерзала на палубе ― весь нос судна вскоре покрылся льдом. Снасти настолько обледенели, что не проходили через блоки. Мы пробовали всеми способами оттаивать их, но ничто не помогало. Нижние паруса, на которые попадала вода, затвердели, как дерево. Потайные люки примерзли, сорок человек команды оказались запертыми внизу, а двадцать четыре человека, помещавшиеся вверху, не могли попасть к своим койкам.
Четыре с половиной дня мы просуществовали на верхней палубе. Общее напряжение не позволяло думать о сне. Пальцы не разгибались, а губы совершенно окостенели от холода. Вся палуба была покрыта льдом, нигде нельзя было стоять на ногах. Куда ни посмотришь ― всюду лед. Единственное, что нас поддерживало, ― это горячий грог с ромом. Каждый, время от времени, заходил в камбуз и получал стакан этой горячей влаги. Она выпивалась залпом, после чего все тело ощущало благодатную теплоту, и человек как бы оживал. Как мы были признательны тому, кто изобрел этот напиток! Недаром в Гамбурге его называют «ледоколом». Только теперь я понял истинное значение этого слова.
Мы принуждены были предоставить корабль самому себе, так как ни одна снасть не поддавалась рукам. Странное ощущение, ― находиться на обмерзшем судне и не быть больше моряком, а беспомощным пассажиром, зависящим всецело от стихий. Единственная наша надежда была на то, что ветер перейдет к северу. В конце концов, это так и случилось. Мы смогли повернуть на юг, постепенно, с помощью топоров и ломов, освободиться от нашего ледяного груза и начать управлять судном. Поставив все паруса, мы направились между Фарерскими островами в Атлантический океан.