Я стиснул ему руку и потряс се, хотя он и не был знаком с таким обычаем, но тем не менее ответил тем же, догадавшись о значении этого жеста.
Я протянул руку, чтобы пожать ее другому воину, но тот, посмотрев на меня остекленевшими глазами, попытался протянуть свою, и затем, как сноп, повалился на меня.
Я опустился рядом с ним на колени и осмотрел его рану. Клинок пронзил его насквозь. По всем правилам, он должен был умереть еще час назад. Склонив голову, я отдал честь храброму воину.
Я поднялся с колен, ища взглядом Дарнала, гадая, как идет битва.
Вскоре наступила ночь, и дарнальцы зажгли факелы.
Кажется, мы получили некоторую передышку, потому что арзгунская орда отступила от стен и принялась разбивать шатры.
Я поплелся по стене к лестнице и спустился в город. От одного из командиров узнал, что Дарнала вызвали на южную стену, но скоро он должен был вернуться во дворец.
И я отправился во дворец, рассчитывая встретить его там.
В приемной перед главным залом я нашел Шизалу. Гвардеец, который привел меня, вышел, и я оказался наедине с ней, чувствуя себя не в своей тарелке. Даже будучи таким измотанным, не мог не восхищаться ее величественной красотой.
По ее молчаливому указанию я опустился на разложенные на полу подушки.
Она принесла мне флягу с басу. Я благодарно осушил ее до дна. Затем я вернул флягу, чувствуя себя немного лучше.
— Я слышала о том, что ты сделал, — тихо произнесла она. — То было героическое деяние. Твой поступок спас город — или, по меньшей мере, большое число воинов.
— Это было необходимо, вот и все, — ответил я.
— Ты — скромный герой. — Она все еще смотрела в мою сторону, но чуть иронически подняла брови.
— Всего лишь правдивый, — ответил я на тот же манер. — Как обстоят дела с обороной?
— Удовлетворительно, — вздохнула она, — учитывая нашу нехватку в бойцах и размеры арзгунской армии. Эти арзгуны дерутся хорошо и хитро — куда с большим умением, чем они, по моим предположениям, могли бы. У них, должно быть, умный вождь.
— Вот уж не думал, что ум присущ арзгунам, — заметил я, исходя из собственного опыта.
— И я не думала. Если бы мы только могли добраться до их предводителя, то сорвали бы план атаки, и арзгуны, лишенные руководства, повернули бы обратно.
— Ты так думаешь? — усомнился я.
— Я думаю, что такое возможно. Арзгунов практически невозможно заставить сражаться, применяя стратегию такого типа, какую они применяют сейчас. Они гордятся своим индивидуализмом — отказываются сражаться армиями или под началом одного командующего. Они обожают драться, но не любят дисциплину, требующуюся для армии с планируемой стратегией. У них должен быть лидер такой силы убеждения, который смог заставить их сражаться так, как они это делают сейчас.