— А если председатель все-таки электриков на линию выгонит?
— Хотелось бы. Они ребята не промах, один спецназовец, другой погранец. Вот увидишь, я их мигом сагитирую.
Электриков председатель на линию не выгнал. Это они его выгнали. Они с утра в мастерских железом гремели, чего-то там мудрили с кузнецом за компанию и начальству сказали: пошел вон, ты этого не видел. А он и вправду ничего такого не видел. Труба, сказал, с ручкой. Мне-то, сказал, по фигу подробности, и так чую: инструмент подсудный — сто пудов, а если стрельнет, так наверняка расстрельный. Но поскольку вся Красная Сыть в едином порыве… Я дальше слушать его Демагогию не стал — успеют еще уши завянуть, когда он при новом порядке старостой устроится. Пошел в дорогу собираться. Иду, как говорят юсеры, «с опущенным хвостом», но в кусты не сворачиваю. Будто на подвиг топаю. Вроде и не хочется, а надо.
Потому что нет другого выхода, правда ведь? Надо же, блин, разобраться. А я в селе единственный, кто нормально понимает инглиш. Некому больше с Ником пойти. Блин.
По дороге пацаненка соседского из лужи вытащил, где он в морское сражение играл.
— Военную тайну хранить умеешь? — спрашиваю. — Значит, иди под мое окно, я тебе оттуда ружье спущу, и ты его тихонечко огородами — за околицу. Там дядя Никанор будет, ему отдашь. И чтоб никто не видел, ясно? И пока я не вернусь — молчок!
Пацаненок весь напыжился и вдруг честь мне отдал. На полном серьезе — руку к кепке. Я от изумления чуть сам в лужу не свалился, как давеча Ник.
Вернулся домой, собрал вещички. Маму заплаканную попытался убедить, что буду паинькой — без толку. Отец зашел, обнял — ну, говорит, сына, с Богом, и не подставляйся, ладно? А сам, ушлый, пока меня обнимал, ногу чуток отставил и тапочком под кроватью шаркнул, как бы невзначай. Проверил. У всех нормальных людей ружье на гвозде висит, а у меня в чехле на полу валяется. Слушай, говорю, компас одолжи. Папаня — к себе, а я под кровать — нырь, «Сайгу» хвать и за окошко ее. Хитрый, когда надо. Весь в отца.
У нас в лес глубже полукилометра народ без пушки не ходит. Даже по. ягоды-грибы. Исторически так сложилось. Мы бы и рады не таскать на себе лишнего железа, да фауна мешает. И чего бы умного папаня ни советовал, а я беру ствол. Медведь не юсер, к почтальонам без пиетета.
Выхожу за околицу, головой верчу, Никанора не видать. Замаскировался, коммандо несчастный. Для разминки, наверное. Я туда-сюда, вдруг с того места, где только что прошел, из чахленьких, насквозь просматриваемых кустиков, в спину голос:
— Ты чего так вырядился, племяш?