— Убьешь машину-то. Они протрезвеют — голову свернут.
— Ничего с ней не сделается. Леха поведет, я за штурмана буду. Целы останемся — назад пригоним. Менты и не заметят, они ж ее во-он где бросили. Керосинить им еще дней пять, и то если дождь перестанет. Мы дорогу хорошо разглядели сегодня. Там гусеницы нужны. А колеса — даже не представляю. БТРу, например, тухло придется.
— Может, обождать? — дед сомневается. — Ну, не понимаем мы, чего творится — да и хрен бы с ним. На Руси испокон веку девять из десяти всю жизнь так проживают, ни черта о ней, о жизни, не понявши — и ничего, из гробов назад не лезут с жалобами. Не рыпайся, Никанорушка! Рано или поздно все доведут в части, нас касающейся. Обязаны же.
— Тебе доведут… Новые власти. Ты им еще на Библии присягать будешь. Мол, вступая в дружную многонациональную семью великих Соединенных Штатов… Тьфу!
Дед в ответ только фыркнул — как бы «ага, прямо сейчас, с радостным повизгиванием». Посоветовал, когда патроны кончатся, не геройствовать и сдаваться в плен. А лучше — вообще ружья у него оставить. На ответственное хранение. «Ты во Вьетнаме в разведку тоже с голыми руками ходил?» — Ник поинтересовался. «Да не ходил я там в разведку, с чего ты взял? Я снайперов ихних натаскивал, это совсем другая специфика…»
Ну и родственнички у меня. Прямо не знаешь, то ли от гордости надуться, то ли с горя разрыдаться.
Дед Ероха нас еще затемно растолкал. Позавтракали наспех, как раз чуток подрассвело, и задами — к машине. Мимо бани шли, оттуда храп молодецкий на два голоса. Я в окошко заглянул осторожно — точно, они, родимые, наши участковые, братья-близнецы Щербак и Жуков. И чего им в Красной Сыти понадобилось? Они же к нам по полгода не наведываются. Не иначе, фээсбэшник Бруховец именно про это их начальству и стукнул.
Дед тонкого стального троса принес, мы протянули два конца от кенгурятника на «козлиной» морде к углам крыши — чтобы ветки по лобовому стеклу не били. Я передний мост подключил — на старых УАЗах (а откуда тут новые, спрашивается) вручную муфты в колесах провернуть надо — и за баранку. Помню, вел себя, как сомнамбула. Автоматически, без малейших сомнений. Попал под влияние старших. Надо ехать в разведку — поеду. Надо будет «языка» допросить — сделаю. Уж больно они уверенно себя вели, что мой дядя, что его дядя. Собранные, деловитые, целеустремленные. Воины, едрёныть.
Часа три катились лесными тропками. Явно, не только пешеходными — как раз в ширину «козла» и с заметной колеей. Ник, и вправду, обязанности штурмана исполнял — жалуясь на забывчивость, то и дело сверялся с какой-то схемкой, по компасу ее ориентировал и показывал обманные места, где просека вроде прямо идет, а на самом деле в болото заманивает. Много их оказалось, таких обманок, ох, много.