– Хорошо, Петр Иванович. – Медсестра послушно выпорхнула из ординаторской.
– Итак, вы Ястребову… – доктор начал фразу, ожидая, что я ее продолжу.
– А что, ваши ответы будут как-то зависеть от того, кем именно я довожусь этому больному? – спросила я, присаживаясь на стул.
– Вы знаете, существует такое понятие, как медицинская этика. Я просто не имею права обсуждать состояние здоровья своих пациентов с людьми, не являющимися их близкими родственниками. Но вы-то, наверное, сестра Ястребова, так? – подсказал мне Зубков.
Был велик соблазн подтвердить это, но я все же не стала этого делать. Ведь сестру прежде всего должно интересовать, улучшилось ли состояние здоровья ее брата, а не то, в какое время он был госпитализирован.
– Нет, я не сестра.
– Быть может, вы его невеста? – доктор дал мне новую подсказку и располагающе улыбнулся.
– Нет.
– Тогда извините, – Петр Иванович, посерьезнев, развел руками, – я не вправе обсуждать с вами диагноз этого пациента.
– Пока что этого и не требуется. – Я достала из сумки прокурорские «корочки», показала их врачу и быстро убрала обратно в сумку. – Меня интересует, в какое время поступил к вам Ястребов.
– Сейчас посмотрим. – Доктор повернулся к столу, на котором лежала высокая стопка каких-то папок. Покопавшись в ней, он извлек примерно из середины одну, не самую толстую, папку и, раскрыв ее, констатировал: – Этот больной поступил к нам девятнадцатого мая.
– А в какое время – утром, днем или вечером?
– Днем, – ответил врач, недолго думая над моим вопросом.
– Вы в этом уверены?
– Вы знаете, я хорошо помню ту субботу. Студента привезли к нам из приемного отделения во время тихого часа, где-то в начале четвертого. Было подозрение на воспаление аппендикса, но комплекс диагностических мероприятий показал, что у парня обострение хронического гастрита.
– И с тех пор Ястребов не покидал отделения?
– Нет, – мотнул головой доктор.
– А может, он в субботу вечерком домой отпрашивался?
– Так он только что поступил. Зачем ему куда-то было отпрашиваться? Да и не отпустил бы я его никуда, в таком-то состоянии! – заверил меня лечащий врач Александра.
– Ясно, спасибо за консультацию.
– Не за что.
Я вышла из ординаторской и поняла, что мне совершенно не о чем разговаривать с Александром. Похоже, его мама была со мной абсолютно откровенна, а вот Рита Фадеева ввела меня в заблуждение. Только зачем ей это понадобилось? Может, она сделала это не со зла, а потому, что просто обозналась? Вдруг Полина шла на концерт не с Ястребовым, а с другим молодым человеком, внешне похожим на Сашу? Но как же Рита, учившаяся с этим парнем в одной школе, могла кого-то перепутать с Сашкой, если видела его на расстоянии вытянутой руки? Разве что это был его брат-близнец… или просто брат… А что, если девушка ничего не перепутала и сознательно ввела меня в заблуждение? Допустим, она еще со школы была влюблена в Ястребова, а он не отвечал ей взаимностью. Размышляя об этом, я спустилась на первый этаж и задержалась у скамейки, чтобы снять халат и бахилы. Мои глаза остановились на фотографии на доске почета. Лицо женщины показалось мне знакомым. Подпись под этим фото расставила все по своим местам.