Ты по-дурацки улыбнулся.
— Нет. Просто он — это он. Прошу меня простить, все как-то глупо вышло.
Женщина протянула тебе визитку.
— Возьми. Я все еще хочу тебя нарисовать.
— Простите, но меня действительно это совсем не интересует.
Мег не очень-то расстроилась.
— Тогда отдай это той девочке. Мне любопытно узнать, чем ей так приглянулись мои работы. Пусть позвонит, я приглашу ее на следующую выставку.
Ты кивнул, вышел на улицу, снял кепку и вздохнул. Не с облегчением… Тебе было грустно. Когда позади тебя скрипнула дверь, ты обернулся и тут же снова перевел взгляд на проезжающие машины, будто кого-то ждал.
— Спасибо, что пошли со мной. Знаю, глупо было просить вас снова это сделать, но я понятия не имею, как себя вести. Наверное, если бы кто-то из этих женщин заговорил со мной или спросил мое мнение, я была бы в панике. Но картины очень красивые, и в прошлый раз мы только на две экспозиции посмотрели, а они уже закрываются и …
— Бриджит, идите, а то опоздаете на поезд.
Голос Снейпа отчего-то заставил тебя вздрогнуть.
— А вы разве не едете?
— Нет, мне еще нужно кое-куда зайти.
— Так неловко, что вы пришли только из-за меня…
— Не из-за вас. Я просто потратил время в ожидании своей встречи. Идите. Вам действительно пора.
— Еще раз спасибо! — звонко сказала Бриджит.
Ты услышал звук ее удаляющихся шагов. А потом случилось то, что должно было случиться. Он подошел и небрежно коснулся твоего плеча.
— Где вы оставили машину? Рядом с моей работой? — Ты кивнул. Снейп взял тебя за локоть. — Идем.
Вы прошли полквартала… Вернее, он шел, а ты плелся, как собачка на поводке, и вскоре заскулил.
— Что, даже не спросите, «почему»?
Снейп остановился.
— Зачем? Это я и так знаю. Видел вас в окне вчера ночью. Вы ничего не поняли, но разозлились. Утром я зашел, думая, что вы хотите спросить меня об услышанном разговоре. В конце концов, мы мало знаем друг о друге. Сомневаться — это нормально. Вы предпочли обычной беседе весь этот цирк. Я сейчас в бешенстве. Не хотите узнать о себе много нового — идите молча.
— Простите. — Ты был искренним. — Мне было сложно задавать вам вопросы. Что значит наш договор? Насколько вы будете честны со мной, если однажды захотите его расторгнуть? Я узнаю, что вам кто-то нравится, или буду вынуждена чувствовать себя идиоткой? Легко спросить о таком?
— Нет, — признал Снейп.
Ты продолжал кипеть.
— Вы же тоже не все можете высказать. — Ты смотрел на его напрягшуюся спину. — Вам не нравится возвращаться домой. Вы настолько не привыкли быть с кем-то, что от меня вас просто трясет. Но вы слишком хорошо воспитаны, чтобы орать на беременную от вас женщину, поэтому просто стараетесь ее не видеть. Мы можем что-то с этим сделать? Мир изменится, если я не буду отгрызать углы у пакетов с молоком, а вы — делать вид, что едите ужин? Только нужно ли все это, если мы оба думаем о том, как бы расстаться так, чтобы не чувствовать себя полными ублюдками? Может, лучше сразу? Без этих замысловатых издевательств над собой? Наш ребенок не станет счастливее от того, что его родители — совершенно чужие люди, которые непрестанно себя мучают, прикрываясь заботой о нем…