Во-вторых, Фаина Георгиевна заявила, что сможет приехать на студию только один раз, а это означало, что декорации выстраиваются под нее.
В-третьих, для поездки в Ленинград и обратно Раневская затребовала себе «тихое» отдельное купе — расположенное не над колесами, а в середине вагона.
В-четвертых, жить она должна была в гостинице «Европейская», да не просто в гостинице, а непременно в том крыле, что с видом на Русский музей и где поселяют иностранцев.
В-пятых, для Раневской исключался любой контакт с животными, хотя согласно сценарию ее героиня без ума от всяческой живности. Объясняя это требование, Фаина Георгиевна сослалась на острейшую астматическую реакцию.
«Соглашайтесь, а то она еще что-нибудь выдумает», — посоветовали Кошеверовой коллеги, и та беспрекословно приняла все требования.
Надо сказать, что на деле все они были выполнены едва ли наполовину.
Ждали Раневскую с нетерпением и содроганием. Она приехала и вначале долго выбирала номер в гостинице, пререкаясь с администрацией, затем отказалась от выделенного ей автомобиля «Москвич», сказав, что когда она «едет в такой гадкой и низкой машине, то кажется, что у нее жопа скребет по асфальту». Ей дали директорскую «Волгу» — лишь бы снималась.
Договорились, что Раневская всего лишь раз, один-единственный раз пойдет мимо клеток со зверями. Если люди старались всячески угодить известной актрисе, то звери обо всем этом не знали. Стоило Фаине Георгиевне появиться возле клеток, как один из львов подпортил впечатление, обильно нагадив в клетку.
Раневская тут же выбежала из павильона, крича, что все это подстроено завистниками для того, чтобы извести любимую народом актрису! Ее успокоили, и работа продолжалась.
В конце концов, это изнурительное мероприятие завершилось — к обоюдной радости сторон.
Причина подобного поведения, не совсем характерного для актрисы, должно быть, крылась в том, что сниматься в фильме (или — сниматься у Кошеверовой вообще) она не хотела, а впрямую отказать не смогла. Вот и пришлось выдумывать заумные требования, а выдвинув их — играть роль взбалмошной самодурки. Ей все поверили, ведь она была превосходной актрисой.
О нежелании сниматься Фаина Георгиевна писала Эрасту Гарину (тому самому — Королю из «Золушки») и его жене Хесе: «…Роль хорошая, но сниматься не стану. Я очень люблю зверей, но когда бываю в цирке, страдаю при виде дрессированных животных. Страдаю почти физически. Этого я Наде (Кошеверовой) не скажу, сошлюсь на то, что мне трудно часто ездить — роль большая. Сил уже мало. Деньги мне не нужны, не на кого их тратить… Бегаю по лесу королем Лиром! Ах, до чего одиноко человеку.