— бригада из двух хрупких женщин обречена все сутки госпитализировать стокилограммовых неходячих больных, а бригада из двух дюжих мужиков сутки напролет будет лечить простуды;
— лямка от мягких носилок всегда обрывается ровно в середине лестничного пролета;
— если аппаратура в салоне «скорой» необходима, она не работает. А если она работает, то она на фиг никому не понадобится;
— чем грознее звучит повод к вызову, тем меньше больному нужна экстренная помощь. Соответственно, верно и обратное: если пациент звонит «только посоветоваться», то вероятность наличия у него патологии, опасной для жизни, приближается к ста процентам;
— и наконец: чем хуже относишься к пациентам, тем больше получаешь благодарностей и подарков.
На себе за черт-те сколько лет проверено.
Послесловие с предисловием
Пусик, миленький, ты не вникай, я этого сама ничего не понимаю, но это даже хорошо, потому что вникание порождает сомнение, сомнение порождает топтание на месте, а топтание на месте — это гибель всей административной деятельности, а следовательно, и твоя, и моя, и вообще… Это же азбука. Ни единого дня без директивы, и всё будет в порядке. Вот эта Директива о привнесении порядка — она же не на пустом месте, она же увязана с предыдущей Директивой о неубывании, а та увязана с Приказом о небеременности, а этот Приказ логически вытекает из Предписания о чрезмерной возмутимости, а оно…
АБС, «Улитка на склоне»
Жил-был доктор, то бишь я. Хороший доктор «скорой помощи», без ложной скромности скажу, из лучших в своем деле. И проработал этот доктор, то бишь я, на отделении «скорой помощи» при поликлинике двадцать лет и три года.
А потом заведующую нашего отделения «съели» чиновники из райздрава. Схарчили и не подавились, чуть было под статью не подвели. А высокое начальство не нашло ничего лучшего, чем предложить доктору, то бишь мне, освободившееся место. А я невесть с какого переляку согласилась.
Жила это я себе, была, зла вроде никому не делала, разве только книжки на досуге сочиняла, — и нате вам. Была я доктором, а стала мелкой шишкой на запаршивевшем теле отечественной нашей медицины.
И открылись мне тайны тайные, административные. Ибо административная жизнь, как оказалось, состоит вовсе не из руководства лечебным процессом (он как-то сам по себе выживает, если может). А состоит она из бесконечных отписок на замечания бесконечных проверок. Прокурорская проверка, финансовая проверка, комплексная проверка — каждый день кто-нибудь тащится. И каждая проверяющая особь акт составить норовит…
А еще на нас завели судебное дело по факту злостного отсутствия в укладках «скорой помощи» зеленки, фонариков и спиртовой настойки пустырника. И правильно, не может «скорая» без зеленки работать. И без пустырника никак не может, факт. И по такому факту каждую неделю прокуратура наезжает. Объясните, говорят, вредители, куда вы дели три рубля государственные, на зеленку предназначенные.