— Мам, а, мам, а где они молоко берут? — опять приставал Кирюшка.
— Где-где, на языке у них молоко, — неохотно отвечала мама.
— Как на языке?
— А так! Сколько травы съедят, столько и молока дадут.
— Какой травы? — не понимал Кирюша.
— Да отстань, Кирюша. Некогда мне. Надо корову обрядить. Иди к отцу, он тебе всё объяснит.
Кирюшка, обиженный, пошёл к отцу.
— Пап, а, пап, откуда коровы молоко берут? — задал он мучивший его вопрос.
— Из травы.
— Как из травы? Она же зелёная, а молоко белое.
Кирюшку ответ отца удивил ещё больше, чем материнский.
— Вырастешь — поймёшь, а сейчас мне недосуг. Надо идти к соседу, помочь вещи упаковать, да в багаж сдать, — отвечал отец и, видя, что Кирюшка обиделся, похлопал его по плечу. — Ну-ну, не дуй губы-то. Приду — объясню, если поймёшь, — и ушёл по своим делам.
Так Кирюшка познакомился с Сироткой и с тех пор стал за ней наблюдать, изучая её привычки, характер. Первым делом Кирюшка понял, что корова любит ласку и хлеб с солью. Поэтому, когда они с отцом и матерью встречали Сиротку с поля, Кирюшка всегда вытаскивал из кармана кусочек хлеба с солью и давал Сиротке. Та хоть и не любила детишек, к Кирюшке стала относиться как к своему другу, позволяла даже похлопать себя по шее.
— Ну-ну, хорошая, Сиротка, — приговаривал при этом Кирюшка, — пойдём домой, там я тебе зелёной травки дам. Кушай…
Сиротка обводила Кирюшку своими огромными глазами и согласно кивала головой.
— Пошла, пошла, Сиротка, — так же ласково зазывала корову мать Кирюши.
Сиротка, в общем-то небольшая, чёрной масти с белой грудкой и длинными рогами, быстрёхонько шла за Кирюшкой и его мамой, обгоняя других, медленно шагающих коров. Несмотря на свои неказистые размеры, летом Сиротка давала ведро молока; не каждая крупная корова могла похвастаться таким удоем.
— Повезло тебе, Мария! Коровёнка-то чуть больше козы, а вон сколько молока надаивает! — завидовали Кирюшкиной матери местные женщины, когда она приносила два трёхлитровых бидона молока на сдачу.
— Не всё то золото, что блестит, — отшучивалась мать. — Ухаживать нужно как следует, вот тогда молочко и любая корова даст.
— Не скажи, — не соглашались с ней женщины. — А мы что ли своих не холим? Но чтобы ведро молока — редкий день, да и то, если пастух их не загоняет.
Мать дальше не спорила и, брав Кирюшку за руку, с пустыми бидонами шла домой.
По пути домой Кирюшка всегда задавал какие-нибудь вопросы. Вот и сейчас спрашивал мать:
— Мам, а зачем мы молоко сдаём?
— А как же? Ребятки, которые в городе живут, тоже молока хотят. Там коров держать нельзя, вот мы и сдаём, чтобы их накормить.