Мэри было лет шесть, когда родители впервые с радостью отправили ее, бледного, робкого ребенка из восточного района Лондона, на чистый здоровый воздух Уэльса к тетушке Дайлис. С тех пор она приезжала сюда почти каждые выходные, и по контрасту лондонский дом навсегда остался в ее памяти связанным со школой и серыми буднями. Родители Мэри нежно ее любили, и вообще в их пасторском доме всегда царили любовь и радость. Но жизнь родителей была вечной борьбой с бедностью, грязью и великим равнодушием к их работе. В этой огромной части их жизни Мэри чувствовала себя посторонней. А в Уэльсе она тут же включилась в оживленную, деятельную жизнь тетушки Дайлис, стала частью небольшой валлийской деревенской общины, частью возвышавшихся вокруг гор, которые хранили и защищали маленький дом тетушки Дайлис, расположенный в долине.
Мэри виновато взглянула на тетушку.
— Ты мне дала так много, — промолвила она. — Я никогда не забуду мое замечательное, счастливое детство, проведенное рядом с тобой в Уэльсе. Но у меня своя жизнь. Никто не должен пятиться назад, а это как раз то, о чем ты просишь…
— Пятиться назад? — Голос тетушки зазвенел от возмущения. — Как ты можешь думать, что это путь назад? Это — созидание, Мэри! Строительство из ничего! Превращение мечты в реальность! Ты все-таки изменилась, Мэри. И я тебя не узнаю… Пойдем, нам пора возвращаться…
Мэри медленно поплелась за тетушкой к небольшой красной машине, припаркованной у моста.
Мэри вдруг почувствовала, что ей не хочется уезжать.
— Мне… Мне надо немного пройтись по магазинам, — не очень уверенно заявила она.
— Хорошо. Давай проедем по городу.
— Нет, я не хочу тебя задерживать. Ты поезжай, я вернусь позже на автобусе.
Тетушка Дайлис неожиданно улыбнулась.
— Тогда до встречи! — Тетушка вложила в руку Мэри что-то холодное и тяжелое. — Возьми это. Возможно, у тебя останется свободное время перед автобусом…
Мэри наблюдала, как маленькая машинка медленно въехала на мост, а потом исчезла из виду. Она взглянула на ключ у нее в ладони, вздохнула, положила его в карман брюк и пошла в сторону города.
В Лланллоне было тихо и безлюдно, как это бывает по средам, после суматохи торгового дня во вторник. Торговцы в магазинах были добродушны, но не активны, видимо, устали от напряжения предыдущего дня. Три года прошло с тех пор, как она в последний раз приезжала в Уэльс. Она побродила по главной улице и остановилась, разглядывая здание большой церкви Маур. Мэри никогда не задумывалась, сколько церквей в Лланллоне, их должно быть по крайней мере полдюжины. У каждой свой собственный облик, хотя общая архитектура одна и та же, вариации готики, характерные для Уэльса. Двери выкрашены одинаковой краской мрачного коричневого цвета, окна расположены очень высоко в гранитных стенах, так что снизу их почти не замечаешь. Всю неделю церкви словно спят в застылой, неудобной позе. Но каждое воскресенье в десять тридцать утра они возрождаются к жизни, и тогда их стены не могут вместить песнопений своей паствы. В спокойном воскресном воздухе они изливаются на дома и магазины, для которых теперь наступила очередь погрузиться в сон, и кажется, весь Лланллон полон невидимых поющих ангелов.