— Да какой-то Марине Шашкиной письмо! — буркнула г-жа Можаева, вытирая слезы.
— А! Так это моя бывшая! Помнишь, которая посудомоечную машину за 800 баксов купила? Давай откроем, посмотрим, что ей там пишут.
— Ну уж нет! — резко повела плечом Люся и тут же сморщилась от боли. — Я чужих писем НЕ ЧИТАЮ! Они мне вообще не интересны!
Ближе к ночи, когда Леха под чутким Люсиным руководством наконец-то сам приготовил макароны по-флотски, г-жа Можаева немного развеселилась и пришла в себя.
Весь следующий день Люся просидела у телевизора, стараясь совершать как можно меньше телодвижений. Не то чтобы было уж очень больно, но ведь человек в ее положении имеет право вообще ничего не делать, правда?
Следующий день прошел по тому же расписанию. И еще один день. И неделя минула. И Митька уже вышел из больницы и теперь регулярно звонил Люсе с просьбой не сдавать его в милицию. Люсе уже надоело отвечать ему, что все проблемы ему надо урегулировать с собственной совестью, но за неимением других развлечений, кроме Мити и телевизора, Люся каждый раз ему отвечала.
И еще сколько-то там дней прошло. И милиция поймала хулиганов в «гриндерсах», напавших на оглушенную Леночку, и посадила их в СИЗО до суда. И снова Митя звонил г-же Можаевой, и, кажется, в сотый раз уже спрашивал, считает ли она его подлецом. Люся честно отвечала, что считает. «Да, я подлец», — вяло соглашался он и хныкал в трубку.
И еще сколько-то дней прошло, а гипс все не снимали.
Очередным вечером Леша очередной раз вернулся домой с тортиком в руках — чтобы порадовать подругу.
— Вот видишь, — с улыбочкой накрывая на стол, сказал Соловьев. — Все вышло так, как ты хотела. Ты у меня теперь сидишь без работы, со сломанной рукой и толстая. А я тебя все равно по-прежнему люблю.
— Как это толстая? Кто толстая? Я толстая? — возмутилась Люся.
— Ты, — не понял возмущения Леха. — А ты что, не заметила, что у тебя второй подбородочек вырисовываться начал. Милый такой, как… — придумать адекватное и не оскорбительное сравнение Соловьеву оказалось не под силу.
— Не может быть! — запротестовала Люся и бросилась к весам.
Вместо традиционных 65 килограммов стрелка подобралась к самой цифре 80!
«Ну пару кило можно списать на гипс, — размышляла Люся, возвращаясь к столу. — А остальное? Откуда оно взялось?» Г-жа Можаева вздохнула, решительно вылила чай с сахаром в раковину и заварила себе новый — без сахара.
Тортик скрылся в холодильнике. За ним последовала Люсина порция макарон.
— Ты чего? Подумаешь — десятком кило больше, десятком меньше! — отговаривал ее Соловьев.