Г-жа Можаева почувствовала себя неловко:
— Тебе, наверное, очень грустно сейчас?
— Как сказать… — задумался Андрей без видимой тоски на лице. — Есть некое ощущение нереальности всего случившегося. Как будто это все не со мной и не по-настоящему. Что-то там на небесах неправильно рассчитали. Я бы и то лучше смог.
— А-а-а, понятно, — сделала вид, что действительно поняла кавалера Люся. — Слушай, тут все в домино играют, может, и нам попробовать? А то я всю пятницу училась, обидно — знания пропадают! — предложила г-жа Можаева.
— Идет, я сейчас схожу за костяшками. Только просто так играть не интересно: предлагаю играть на желание.
— Ну, я надеюсь, ничего неприличного? — испугалась Люся. — То есть никаких там ползать под столом или кричать «кукареку», ладно?
— Да уж, — протянул Андрей. — Если для тебя это верх неприличия, то следует признать твой случай крайне запущенным. Придется как-нибудь рассказать тебе о том, что значит «неприличное» на самом деле.
Уже ближе к полуночи новый знакомый проводил г-жу Можаеву до ее «девятки» и чмокнул в щеку на прощанье. Он даже хотел ее подвезти до дома и весьма огорчился, узнав, что у дамы есть свое собственное средство передвижения.
Люсенька была довольна — все обещало счастливое развитие событий. Во-первых, Андрей выиграл в домино номера ее мобильного и домашнего телефонов — значит, он собирается позвонить! Во-вторых, один раз и Люся выиграла в домино и также попросила за свою победу его номер мобильного телефона. В-третьих, за те три часа, что провели за игрой, они, кажется, узнали друг о друге все: и какие книги они любят, и в каких странах бывали, и даже в какие игры любили играть в детстве. И Андрей Люсеньке очень даже нравился. Ведь он совсем не похож на Соловьева — и это уже большой плюс. Он учится на дипломата. (Правда, это означает, что он несколько моложе г-жи Можаевой, давно окончившей университет, но какая, в конце концов, разница!) Он запросто вставляет в разговор словечки вроде «диффамация», «трансцендентный», «казус» и т. п. Ему даже знакомы фамилии Камю и Сартра. И если Соловьев, услышав эти имена, выдает что-то вроде: «Я таких футболистов не помню», то Андрей со знанием дела критикует экзистенциализм. Душечка! Одно слово — душечка! И родители у него, должно быть, такие же интеллигентные образованные люди, не то, что у Соловьева. Правда, Люся чувствовала себя несколько неловко: она немножко приукрасила свой образ. Попросту говоря, малость приврала. Или, если помягче, — преувеличила. Она сказала Андрею, что работает переводчицей на телевидении (и это почти правда!). Ведь такой интересный юноша вряд ли захочет общаться с простой торговкой путевками? А переводчик фильмов — это уже красиво!