— Это не совсем так.
— В каком смысле?
— Вначале нам нужно было решить остальные вопросы. А потом уже говорить вам.
На секунду Стаффорд подумал, что сейчас Ричард воткнет ручку ему в горло.
— Похитители связались с вами?
— Они явно ошиблись насчет вашего статуса в компании. Вам не показалось странным, что вы не получили никаких требований?
— Почему вы мне не сказали? — Ричард все еще не верил.
— Если бы мы сказали, вы сообщили бы в ФБР, и к чему бы это привело? Послушайте, Ричард, с точки зрения компании вы неуправляемый сотрудник. И были таким даже до похищения сына. Ваши возражения против опытов на животных не слишком-то пришлись по вкусу руководству.
— Это наука, а не кегельбан. Генетическая структура приматов недостаточно близка для таких экспериментов. Все хорошо, если речь идет о лечении, например, диабета, но в данном случае мы выходим за пределы погрешности.
Стаффорд оборвал его. Это была жестокость из лучших побуждений.
— Пока вы изливали душу на национальном телевидении, я из последних сил трудился, пытаясь вытащить компанию из всех этих чертовых неприятностей. Люди, которые украли вашего сына, не хотели, чтобы какая-то информация о требованиях выкупа дошла до ФБР. Мы — тоже. Скольких детей наших сотрудников могут похитить, если все выплывет наружу? Речь идет о миллионах долларов. Любой отморозок-неудачник попытается повторить это снова. Каждый ребенок, родители которого работают в крупной корпорации, станет объектом нападения. Вы этого хотите?
— Конечно, нет. Я бы не пожелал такого и злейшему врагу.
— Хорошо. Так что не говорите никому. Особенно ФБР. Если они узнают, то начнут вставлять палки в колеса, и ваш сын, скорее всего, погибнет.
— Как мы можем быть уверены, что он еще жив?
— Вам нужно подтверждение?
Ричард кивнул.
Стаффорд снова залез в свой портфель и достал прозрачный пластиковый пакет со светло-голубой застежкой сверху. Внутри были четыре пряди каштановых волос.
— Мы сделали анализ в лаборатории. Это, определенно, волосы Джоша. И похитители послали их нам.
Сознавая, что полароидный снимок позволяет избежать любых подозрений в подделке, Стаффорд протянул Ричарду фотографию с белыми краями. На ней стоял Джош, щурясь от вспышки, с постриженными и окрашенными волосами, держа в руке номер «Нью-Йорк таймс» двухдневной давности.
— О Господи, сынок… Что они с ним сделали? — Ричард, который держался все эти дни, не выдержал и сломался.