– И что дальше? – теряя терпение, спросил Шатунов.
– А дальше будем продолжать закручивать гайки другими методами.
– Например?
– Устроим рублевцам «ленинградскую блокаду»: скоро у них кроме денег в сейфах да кредитных карточек ничего не останется. А мы перестанем поставлять продукты, периодически будем отключать свет и подачу воды. Ну, естественно, в разумных пределах. Жертву надо душить до определенных пределов, ибо она может еще пригодиться.
– Ну вы и циник! Но ведь кроме олигархов там есть и коренное местное население. Они в чем виноваты?
– Да, и вот еще что, – невозмутимо продолжал Кушаков. – Необходимо начать новую атаку на наших подопечных.
– Какую еще новую атаку?
– Какую закон требует! Собственность забирать под свое управление. Впрочем, этим уже занимаются другие.
* * *
Комендант Гулькин всем своим проспиртованным нутром чуял, что на вверенной ему территории зреет революционная ситуация. Прошло уже три месяца со дня падения метеорита и объявления карантина, а он так и не уяснил, что же конкретно ему надлежало делать. Предписания из центра поступали редко и были невразумительными. Передавались они не в письменном виде, а устно – через приставленных к нему водителей-охранников.
Тем не менее главным своим достижением Гулькин считал организацию госпиталя и кормушки для бедных. Чуть позже его люди доставили по нужным адресам какие-то загадочные письма. И все. Гулькин прямо-таки мечтал, чтоб кто-нибудь давал ему четкие приказания, ставил ясные задачи и требовал отчета. Увы.
В кабинет вошла секретарша Лидочка.
– Спиридон Петрович, к вам посетитель, – как всегда улыбаясь, сообщила она.
– Кого еще черт принес? – полусонно спросил Гулькин.
– Я думаю, вы с ним знакомы. Демидов Даниил Никитич.
– Ну и по какому он вопросу?
– Он сказал, по вопросу чрезвычайной государственной важности!
– Ну, дык пусть заходит.
Соизволение коменданта несколько запоздало, поскольку Демидов уже находился в кабинете. Не дожидаясь приглашения, Даниил уселся за приставной столик напротив Гулькина. Тот нехотя убрал ноги.
– Что вам угодно, господин Демидов? Я же вам уже объяснял... – развязным тоном начал комендант.
– Здравствуйте, господин Гулькин, – с металлом в голосе поздоровался Демидов.
– Ну, здравствуйте, коли не шутите! И что?!
– Сейчас я по другому вопросу.
Признаться, Даниил точно и не помнил, по какому вопросу заходил в первый раз. За минувшие три месяца Демидов сильно изменился. Он перестал скулить по поводу личного заточения и оторванности от своих уральских россыпей, потому что рядом с Духоном, Ордынским и другими новыми знакомыми научился видеть и воспринимать жизненную картинку целиком, а не фрагментами индивидуального восприятия. Он и выпивать стал меньше, так как лекарство от действительности, которым для него поначалу оказалось спиртное, неожиданно перестало действовать.