– Это весьма любопытно, – заметил Агулов. – Однако простите, доктор, но, на мой взгляд, гораздо любопытнее другое. Все последние дни мы не видим ни одного чиновника, ни одного министра, ни одного депутата. Ни жен, ни детей. Вам не кажется это странным, господа?
– Почему не видим? – вмешалась Татьяна. – Я, например, видела в «Перекрестке» жену Дрейфа...
– Ну, нельзя же так все буквально, Танюша. Я фигурально говорю.
– Их нет с двадцать третьего февраля, когда все отправились на прием в честь Дня защитника Отечества, – проявил осведомленность Чигорин. – Я тоже хотел поехать, но оказалось, что принимают исключительно с женами. А мой мышоныш, как вы уже знаете, в отъезде.
– Вот это и странно. Во-первых, когда это было, чтобы этот праздник отмечался в Кремле, да еще с таким размахом?! А во-вторых, почему никто не вернулся домой?
Духон посмотрел на собеседников и заметил, как у них вытянулись лица.
– Сашенька, а ведь вы абсолютно правы! – воскликнул генерал Ордынский. – Значит, либо их предупредили, что упадет метеорит, либо их не пустили обратно, зная, что здесь будет происходить. В любом случае возникают подозрения, что чиновников из карантинной зоны удалили намеренно.
– Вы знаете, у меня тоже возникли кое-какие сомнения, – наклонившись к уху Духона, почти шепотом сказал Табачников.
– Какие сомнения?
– Об этом в приватной беседе, Александр Павлович, – вновь прошептал на ухо доктор.
– Кстати, доктор. Вы единственный среди нас, кто имеет связь с внешним миром. Что говорят там, на воле? – спросил Демидов.
– Я что, там был? Ночью домой привезут, валюсь с ног. Но честно говоря, я вообще не слышал, чтобы в Москве говорили про события на Рублевке. Как в первый день объявили – и больше ничего.
– А вы? – не унимался Демидов.
– Я дал подписку о неразглашении того, что происходит здесь у вас, – спокойно объяснил Табачников. – Но если все же задаться целью... Пока я ничего не могу утверждать уверенно. Надо кое-что уточнить, проверить. Обещаю вам, господа, я вам обязательно в первую очередь сообщу обо всем, что мне удастся выяснить.
– Ну, спасибо, успокоили, – резко произнес Демидов. – Дурдом какой-то! То метеориты с непонятной пылью, то тарелки непонятно для какого супа! То карантин. Меня дома дела ждут!
– А не кажется ли вам, друзья, что все это какая-то провокация? – хитро прищурившись подслеповатыми глазами, задал вопрос, который давно витал в воздухе, Ордынский.
– Что значит провокация? – не понял Чигорин.
– Ну, ловушка. Россия – страна непредсказуемая, парадоксальная, можно сказать. Смысл всего происходящего в ней так просто порой не поймешь. Хе-хе, – произнес генерал.