Габриэлла посмотрела ему прямо в глаза, сейчас ее взгляд был открытым и светлым, словно она освободилась от чего-то темного, неприятного, что так долго тяжким бременем лежало на ее сердце. И Лукан понял, что стал свидетелем этого чудесного освобождения. Хотя оно не было абсолютным, недоставало одного-единственного звена – понимания, что она Подруга по Крови.
Она не ведала, что однажды представитель его расы выберет ее как свою вечную возлюбленную и введет в мир, о существовании которого она не имеет ни малейшего представления. Она познает наслаждение, дарованное только парам, связанным кровью.
Лукан почувствовал ненависть к той мужской особи их Рода, которой выпадет честь стать ее возлюбленным.
– Я не сумасшедшая, если именно таковой ты меня теперь считаешь, – сказала Габриэлла.
Лукан медленно покачал головой:
– Я так не считаю.
– Я презираю жалость.
– Я тоже, – ответил Лукан, почувствовав в ее голосе вызов. – И ты, Габриэлла, не заслуживаешь жалости. И тебе не нужны ни врачи, ни лекарства.
Габриэлла ушла в себя, закрылась с той минуты, как он обнаружил шрамы на ее теле, но после этих слов Лукан почувствовал ее колебание – доверие, которое она к нему испытывала, робко возвращалось.
– Ты не принадлежишь этому миру, – сказал Лукан – не из сентиментальности, а лишь констатируя факт – и взял в ладони ее лицо. – Ты слишком необычна для жизни, которую пытаешься вести. Думаю, скоро ты это поймешь. И поверь мне, посмотришь на все иными глазами. Все встанет на свои места, и ты найдешь свою судьбу. Возможно, я помогу тебе в этом.
Лукан приготовился продолжить приятную процедуру омовения, но пристальный взгляд Габриэллы остановил его. Ее мягкая улыбка и нежность, с которой она смотрела на него, заставили сердце болезненно заныть, горло сдавило.
– Что?
Габриэлла качнула головой:
– Я удивлена. Никак не ожидала, что такой крутой коп может так романтично рассуждать о жизни и судьбе.
Напоминание о том, что он представился ей полицейским и таковым остается в ее глазах, отрезвило Лукана.
– А ты не думаешь, что я мешок с дерьмом?
– Нет, я так не думаю.
– Ты мне слишком доверяешь, – стараясь казаться непринужденным, сказал Лукан. – Ты меня не знаешь, Габриэлла. Не знаешь, какой я на самом деле.
– Я хотела бы познакомиться с тобой поближе. Правда. – Она села, струйки воды потекли по изгибам ее тела, как раз там, где Лукану хотелось скользить кончиком языка. Пена едва прикрывала соски – розовые, набухшие.
– Скажи мне, Лукан, какому миру ты принадлежишь?
– Никакому, – глухо проворчал Лукан. Это было почти правдой. Как и Габриэлла, он презирал жалость и был рад, что сейчас она посмотрела на него не с состраданием, а с любопытством. Он провел пальцем по ее своенравному, с крапинками веснушек носу. – Я плохо приспособлен к этой жизни. Меня нигде не ждут.