) этноним упоминается уже в трактате «Гуаньцзы» (V–IV вв. до н. э.) как название народа и страны, где в горах добывают нефрит. Позднее китайские комментаторы текста объяснят, что «юйши есть название северо-западных варваров» [Haloun, с. 316]. Страна Юйчжи упоминается в другом древнекитайском трактате — «Повествование о Сыне Неба Му». Трактат, записанный на бамбуковых дощечках, был найден в 279 г. до н. э. в разграбленной княжеской могиле вместе с летописью «Бамбуковые анналы», доведенной до 299 г. до н. э. [Кравцова, с. 354–363]. Страна Юйчжи, согласно той реалистической части маршрута путешествия Сына Неба Му, которая в точности соответствует маршруту похода чжаоского государя Улинь-вана (правил в 325–299 гг. до н. э.), находилась в пяти днях его пути к западу от нынешнего горного прохода Яньмэньгуань, на севере Шаньси, восточнее излучины Хуанхэ. Упоминается она в связи с «Нефритовой горой». Китайские транскрипции
юйши, юйчжи и
юэчжи адекватно передают одну и ту же исходную форму этнонима
[4].
В какой мере эти сопоставления подтверждаются археологическими материалами?
В 1992 г. были опубликованы результаты раскопок погребений древних кочевников в центральной части Ганьсу (могильник Хамадун). Там вскрыто двенадцать погребений в подбоях, датируемых VI–IV вв. до н. э. Китайские археологи атрибутировали их как захоронения юэчжей в соответствии с указаниями письменных источников о вхождении этой территории в зону коренных юэчжийских земель. Более надежной этнокультурная идентификация погребений Хамадуна стала после сопоставления их с аналогичными памятниками в Семиречье, на Тянь-Шане, в Фергане и Таджикистане. Особенно четко связь хамадунских подбоев с памятниками Средней Азии обосновал петербургский археолог Ю. А. Заднепровский [Заднепровский, 1997, с. 73–79].
Позднее, в 2002 г., китайский археолог Лу Эньго показал, что погребения в подбоях хамадунского типа достаточно многочисленны в Шаньси и в Ниньцзяне, но оговорил при этом, что погребения в подбоях сосуществуют с аналогичными по дате и инвентарю ямными погребениями, что указывает на наличие в зоне обитания юэчжей двух или нескольких погребальных традиций.
Другой аспект юэчжийской проблемы — этнолингвистическая идентичность носителей этого имени. Столь крупные исследователи древней Внутренней Азии, как Намио Эгами и Кадзуо Еноки, вслед за Г. Хэлоуном решительно связывают юэчжей со скифо-сакской этнокультурной общностью [Haloun, с. 316; Enoki, с. 227–232]. Не менее распространена и другая позиция, согласно которой юэчжи являются тем самым народом, который в античных и индийских источниках именуется