Дым рассеивался у ног, проплыв дальше, снова сплетался в мягкий узел, и так же голос Дона оплетал Виллу, убаюкивал и вычеркивал беспокойные мысли.
— Ты полюбишь этот город, — пообещал он. — У тебя будет много хорошей одежды, я достану. Знаешь, мне очень хочется увидеть тебя в длинном темно-синем платье, которое бы подчеркивало плавленое серебро твоих глаз. И в туфлях на высоченных шпильках, чтобы вынудить тебя увидеть в себе женщину.
Женщину… Ради этого она и отправилась на ночевку в Наб, а в итоге? — вздохнула умиротворенно, — а в итоге нашла много больше.
— А главное, у тебя будет Чуп. — Пауза и чуть слышно: — И я.
Вилла скрыла ответную улыбку и призналась:
— Я никогда тебя не забывала.
— Я знаю, но даже если бы ты забыла, я нашел способ напомнить.
— Как?
Дон отвел от ее лица непослушную прядь.
— Не искушай меня.
— Ладно, — быстро согласилась Вилла, и подумала, что, скорее всего, он не имел в виду то, что она навоображала. — Расскажи мне о городе.
— Что тебя интересует?
— Ты можешь вернуться в Анидат?
— Об этом городе мне не сильно хочется разговаривать, — усмехнулся. — Но мой ответ нет.
— А хотел бы?
Долго молчал.
— Хотел. Теперь нет необходимости.
— Почему?
— Зачем?
Они подошли к теме, которая волновала Виллу, но которую она боялась затронуть. Вопрос вертелся на языке, но соскальзывал; трусливо — да, недостойно — пожалуй, но она была вполне откровенна с собой, чтобы признать, что боялась.
И словно почувствовав ее метания, Дон сказал:
— Я не хочу сейчас говорить о смерти. Впервые за десять лет мне захотелось жить.
— Тогда расскажи о ромашках, — облегченно вздохнув, попросила Вилла. — Никогда не видела, чтобы цветы летали и чтобы за ними гонялись так, будто они бесценны.
— Ты не проголодалась?
— Любопытство съедает меня больше.
— Ромашки, которые ты видела — не просто цветы, это чьи-то желания, и в этом городе они, действительно, имеют цену. Как бы объяснить проще? К примеру, живет где-то маленький мальчик, который мечтает о машинке, со временем мальчик вырастает, покупает машину настоящую, а что с желанием? Оно существует, оно есть, забытое, правда, ненужное. Его затягивает в этот город, и оно снова становится полезным.
— Как?
— Его энергии хватает, чтобы на какое-то время насытить сущность.
— И тебя?
— Нет, для меня ее слишком мало.
Вилла заворожено слушала рассказ друга. Для кого-то желание умерло, а кому-то продлило существование. Это правильно, вот только из головы не выходили крики ромашек, которые попадали к бестелесным. Они казались удивительно ранимыми и… живыми.
— Но ты ведь питаешься? Чем? Я что-то не замечала, чтобы ты нахваливал картошку Чупа.