— Ладно, под мою ответственность, — долетел до нее голос из окошка дежурной. — Иди сюда, — позвала она, принимая ее за сестру Николая, потому что на жену она мало походила, да и знала женщина, что парень холост, а на любовницу-однофамилицу — тем более.
Груздева склонилась перед окошком.
— Звали?
— Вот ключ от сто семнадцатой, а то, глядя на тебя, сердце кровью обливается.
— Спасибо большое. — И на лице Марины Владимировны отразился мимолетный проблеск облегчения. Теперь-то она точно дождется любимого и тот будет вынужден выслушать ее…
…Перед общежитием лихо затормозил бортовой, с тентом «уазик», а через полминуты водитель уже входил в здание.
— Тетя Маша, присмотри за машиной ночью, а то припозднился сегодня, не хочется отгонять в гараж и оттуда пешком топать, — обратился он с просьбой к дежурной.
— Присмотрю, милый, присмотрю, — пообещала та, уже привыкшая к подобным поручениям. Ей даже нравилось взваливать на себя дополнительную ответственность, к тому же за работу, не входящую в прямые обязанности, нередко благодарили. А Груздев выполнял ее заказы и подкидывал из Оренбурга дефицит.
— Тетя Маша, я жду, — напомнил Николай о своем присутствии.
— Я же сказала, что посторожу, — ответила в недоумении пожилая женщина.
— А ключи от комнаты?
— А-а-а, — спохватилась она, — совсем запамятовала.
— Ну, ты даешь, — улыбнулся парень.
— Так я их уже отдала твоей родственнице, и сюрприз давно поджидает тебя.
— Какой еще сюрприз, у меня нет родственников.
— Обманула, значит, а показалась порядочной, — даже привстала дежурная. — Пожалеешь на свою голову.
— Да не волнуйся ты так. — Груздев просунул руку в окошко, положил ее на плечо женщине, усаживая на место. — У меня и воровать-то нечего, если только застиранные простыни.
— Если что не так, ты позови меня, — заерзала на стуле дежурная и уже вдогонку крикнула: — Коменданту не говори, еще останусь на старости лет без работы… — Последние слова она уже произнесла тихо, они никого, кроме ее самой, не касались.
— Не подведу, — отозвался парень с лестничной клетки, обнадеживая добрую женщину.
Николай в мгновение ока взлетел на третий этаж и толкнул свою дверь. Та оказалась незапертой и легко поддалась. На его холостяцкой железной кровати, свернувшись калачиком, спала Марина Владимировна. Она перенервничала и сама не заметила, как заснула. Первым желанием у обладателя комнатки в двенадцать квадратных метров было разбудить непрошеную гостью и, не выясняя причины столь позднего посещения, выпроводить и при этом потребовать, чтобы на будущее и она, и отец забыли напрочь о его существовании. Но приблизившись к ней, он невольно залюбовался лицом любимой женщины, а нахлынувшие воспоминания о единственной совместной ночи вызвали спазмы в горле, и вновь возникло желание бороться за потерянную любовь.