— Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась.
Груздеву казалось, что самая главная трудность, которую просто необходимо преодолеть, возникла сегодня, всего несколько минут назад.
— Характер у твоего сына гордый, в отличие от тебя. Он и сам больше не придет.
— Дай-то Бог, чтобы твои слова оказались пророческими.
Николай действительно не давал о себе знать. Он получил профессию шофера в колонии и теперь устроился на работу водителем и курсировал между родным городом и областным центром.
То, что сын не напоминал о себе, на отца действовало успокаивающе, чего нельзя сказать о его супруге. В нее будто какой бес вселился, она чуть ли не ежедневно закатывала истерики, казалось бы, без причины. Сергей Емельянович объяснял это ее беременностью и в перепалки с ней не вступал.
На самом же деле Марина Владимировна тосковала по Николаю, он всегда стоял у нее перед глазами, преследуя и днем, и ночью. Только теперь она видела не худенького и хиленького подростка, а высокого, симпатичного и мужественного мужчину, без которого один день приравнивался к месяцу.
Промучившись больше месяца, она была на грани нервного срыва и в конце концов решилась на выяснение отношений с любимым человеком, чтобы хоть как-то облегчить душу.
…Груздева несмело подошла к окошку дежурного в общежитии, но замерла на месте, не зная, как ей поступить. Барьер, который необходимо было преодолеть, оказался не самым легким. Она, наверное, так бы и ушла, ничего не спросив, но выручила сердобольная пожилая женщина, которая дежурила в этот вечер.
— Милая, — обратилась она ласково к посетительнице, — ты кого-нибудь ищешь?
— Да, — выдавила из себя Марина, — но…
— Не знаешь, в какой комнате он живет? — закончила за нее дежурная.
— Не знаю. — И Марина Владимировна опустила голову, щеки ее налились румянцем.
— Для этого я здесь и сижу, — пояснила ей женщина, словно разговаривала с маленькой девочкой. — Как его фамилия?
— Груздев… Коля.
— А ты ему кем приходишься, сердечная? — поинтересовалась дежурная, выполняя необходимые формальности.
— Я тоже Груздева. — Она достала и раскрыла паспорт, протягивая его женщине.
— Да я верю, верю, — сказала та, но все-таки скользнула взглядом по фамилии. — Родственница, значит. Николай живет в сто семнадцатой комнате, на третьем этаже.
— К нему можно или хотя бы вызвать?
— Тут вот какая незадача… — Собеседница кашлянула в руку и продолжила: — Его нет на месте, он поздно возвращается.
— Я подожду.
Марина Владимировна отошла в сторону, прислонившись спиной к стене. Ее понурый вид вызывал сострадание, и прохожие задерживали на ней взгляды.