В пятнадцать лет Николай влюбился в учительницу по русскому языку и литературе, которая была старше его на восемь лет и относилась к его чувству со снисходительной улыбкой. Он ловил каждый взгляд, каждый жест Марины Владимировны Сметаниной. А однажды отважился и написал любовную записку:
Глубокоуважаемая Марина Владимировна! Я Вас очень и очень люблю! Мои чувства настолько глубокие и искренние, что я готов сложить за Вас голову. Пожалуйста, не смейтесь над проявлением моей слабости, ибо в ней заключается неисчерпаемая благородная сила. Вы старше меня на восемь лет — это не так уж много. Если в Вас есть хоть капля сострадания, ответьте на мою любовь взаимностью или хотя бы не отвергайте ее совсем.
Дату он не поставил потому, что не знал, когда осмелится передать послание по назначению, а не подписался из-за того, что не сомневался, что учительница и так догадается, от кого записка, к тому же она хорошо знала почерк своих учеников.
Николай целую неделю носил листок в кармане, но в конце концов осмелился и сунул его в дневник, когда Марина Владимировна вызвала его к доске.
Русский и литературу Груздев учил с удовольствием и без труда ответил не только по теме, но на все дополнительные вопросы.
— Молодец, — похвалила его учительница и раскрыла дневник. — А это что такое? — спросила она, заметив записку.
— Вам, — коротко ответил ученик и покраснел до корней волос.
Она пробежала глазами по строкам, улыбнулась и сунула листок к себе в сумочку, затем поставила пятерку в дневник и вернула его Николаю.
— Садись.
Тот какой угодно ожидал реакции, но только не равнодушия.
«Еще насмехается», — промелькнуло в голове подростка, и он пошел к своей парте.
На перемене, преодолев робость, он все-таки поинтересовался:
— Смею ли я надеяться?
— Мы с тобой поговорим после уроков. Хорошо?
— Где? — буквально прошептал он пересохшими губами, и Марина Владимировна посмотрела на него с сочувствием.
Эта высокая и стройная шатенка с темно-голубыми глазами в своей недолгой практике уже сталкивалась с любовью к ней учеников и умела поговорить с ними по душам и многое разъяснить.
— Подождешь меня после шестого урока перед входом в школу? — не то спросила, не то попросила она.
Карие глаза подростка засветились счастливым огнем.
Николай чиркнул спичкой, прикурил папиросу, затянулся и спрятал ее в кулак, оглядываясь по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, затянулся еще раз.
В детдоме он научился курить и довольно быстро втянулся. Уже прошло минут тридцать, как прозвенел звонок после шестого урока, а учительницы все не было. Подросток нервничал и докуривал вторую папиросу, вышагивая перед входом в школу. Но вот дверь распахнулась, и в легкой куртке, с сумочкой через плечо и со стопкой ученических тетрадей в руках появилась Марина Владимировна.