В глазах рыжеволосой красавицы промелькнуло неприкрытое удивление, когда он взглянул на нее сверху вниз и, улыбаясь, наклонился поближе к ней и прошептал так, чтобы окружающие ничего не услышали:
— Почему вы так посмотрели на меня? Я вам неприятен?
Девушка задохнулась и отшатнулась от него, а он тихонечко рассмеялся.
— Быть может, вам будет интересно узнать, леди, что я скорее бы принял обет безбрачия, чем лег с вами в постель.
Затем вежливо кивнул всем сидящим за столиком и неторопливо прошествовал к выходу следом за Эрикой.
Диана Сазерленд чувствовала себя так, будто ей на голову вылили ведро ледяной воды.
В мире полно сумасшедших. В свои двадцать два года — хотя отец и пытался как мог оградить ее от грязи жизни — об этом она все же знала. Но такого психа, как этот тип, она еще не встречала.
— Диана?
Она вскинула голову. Глен сверлил ее взглядом, сдвинув широкие брови. Все остальные, сидящие за столом, тоже уставились на нее.
Боже, подумала Диана, краснея, вдруг кто‑то услышал.
— Что он тебе сказал? Такие красавцы, как этот, говорят исключительно непристойности.
— Послушай, — у Глена дрожала челюсть, — если он оскорбил тебя, я…
— Нет. Он меня не оскорбил. — Она заставила себя улыбнуться.
Глена это не убедило.
— Тогда что он сказал?
— Ну, он сказал… он попросил меня передать организаторам, что… ему очень понравился новый Центр и что… он сожалеет о том, что не сможет остаться на балет, и что… обед был потрясающим.
О Господи, и чего меня понесло? Ей, похоже, поверили.
— Ну что ж, — кисло улыбнулась супруга известного деятеля искусств, — его, может быть, этот обед и потряс. Он явно мексиканец.
— Он кубинец, — сказала вдруг Диана. Все опять повернулись к ней.
— Он не мексиканец.
— Он сам тебе это сказал? — Глен снова нахмурился.
— Нет. Разумеется, нет. Я просто… ну, я поняла по его акценту. Это испанский язык, на котором говорят на Кубе; он, скорее всего креол или мулат.
Я выставляю себя полной дурой. Но, с другой стороны, хорошо еще, что могу сказать хоть что‑то более‑менее связное после того, как незнакомец, который весь вечер раздевал ее взглядом, подошел и сказал мне гадость.
Она в жизни не видела человека с такими широкими плечами и грудью. А когда он поднялся из‑за стола, она невольно отметила про себя его тонкую талию, узкие бедра. И длинные ноги. Такие длинные…
По правде сказать, это самый красивый мужчина из всех, кого ей доводилось видеть. Лицо его отнюдь не смазливое и даже не то чтобы очень красивое. Во всяком случае, в том понимании красоты, к которому приучают публику типажи красавчиков из кинофильмов. Слишком высокие скулы, орлиный нос. Глаза цвета ясного неба. Густые длинные ресницы, такие же черные, как и волосы. Широкий чувственный рот. Квадратный подбородок. Словом, удивительное лицо!