Он мысленно пересчитал буквы. «Барселона» — девять. «Валенсия» сначала вышло тоже девять, но после второго пересчета — восемь. Зато «Барселона» — вообще семь. Он чуть не запутался. Решил отвлечься — и проверил другое слово, которое пересекало Барселону. Сразу же обнаружил ошибку.
После исправления слова как раз получалось третья «Р», а не «Л». «Барселона» аккуратно встала в отведенные для нее квадратики. Успокоившись тем, что восстановлена справедливость, Ветров обратил внимание на Тоню. Она билась и кричала. Едва на стенку не лезла…
«Елки-палки, — изумился он, — что с ней такое?»
* * *
Документы, которые достала Антонина, Андрей назавтра отнес Юрию. Тот похвалил. Но его друзья-иностранцы еще мотались по Средней Азии. И Андрею оставалось только ждать.
Антонина обещала прийти на следующий день. Но не пришла. Ветров тщетно пытался дозвониться. «Наверное, дежурит», — подумал он. Однако она не появилась ни через день, ни через два…
И тогда Ветров позвонил Граниту. Тот сказал, что занят. Но Андрей настаивал, в итоге назначили встречу на старом месте.
— Что там у тебя? — спросил Гранит.
«А где же «братишка»?» — подметил Ветров и рассказал про исчезновение Антонины. Гранит слушал его с непроницаемым лицом.
— Это все, что ты хотел сказать?
— Да. — Голос Ветрова дрогнул от волнения.
— Хорошо, — жестко ответил Гранит, — советую тебе забыть о ней.
— Почему? — У Андрея похолодела кожа.
— Ты просил ее интересоваться нашими делами?
— Нет, — мужественно соврал Ветров.
— Когда Летун полез к ней в очередной раз, она устроила большой скандал. Нагрубила, стала угрожать. Из ее сумки выпал диктофон… В общем, пришлось избавиться от нее.
— Как?
— Обычно, — спокойно ответил Гранит.
— Как?
— Да что ты закакал. — В голосе Гранита появились нотки раздражения. — Знаешь, как избавляются от своих?
— Убивают?
— Нет. У кого же рука повернется? Своих сдают тем, кто может убить. Или решить проблему как-нибудь по-другому.
— Кому сдали Антонину?
— Афганцам. Слышал о рынке рабынь в Файзабаде?
Ветров слышал.
Женщина в Афганистане — очень дорогое удовольствие. Потому что дефицит. Свои (афганские) женщины — блюдут честь до свадьбы (иначе братья же и зарежут). Чужих нет. Поэтому отрасль проституции задыхается от нехватки квалифицированных кадров.
А мужчины — изнывают без бабья. Чтобы жениться, надо заплатить калым. Не каждый мужчина сможет и в тридцать лет накопить выкуп за невесту. До тех же пор ему неведомы женские ласки.
Лишь богачи могут позволить купить себе невольницу на подпольном рынке рабынь. Но, как правило, женщины, проданные в Файзабаде, в Афганистане не задерживаются: мало ли на Востоке тайных борделей и гаремов?