Что ж он, дурак, раньше не замечал эту красоту! Почему не впитывал ее в себя каждой клеточкой тела? Полгода уже здесь, а только прочувствовал — до дрожи в груди — красоту этого затерянного в лесу уголка нашей планеты!
Но было поздно.
Через несколько дней Ветров улетел в Таджикистан. Попал служить в Пянджский пограничный отряд. Там встретил множество однокурсников по училищу. Сразу полегчало.
Андрей служил в комендантской роте. Проверял караулы, проводил занятия с солдатами, ремонтировал закрепленные объекты. Все то же самое, что пришлось бы делать в любом другом пограничном отряде в невоюющих округах.
Рутина заедала!
— Как же так, — плакался ему один контрактник, здоровенный детина, прошедший Афган. — Я ехал на войну. Думал: дадут автомат, укажут позицию и скажут: чтобы ни один гад здесь не прополз. И я бы держал! А меня заставляют по плацу маршировать и заборы красить! Дурдом!
Ветрову тоже жутко хотелось сменить обстановку. Он уже согласен был даже съездить на боевые. Отсюда, из Таджикистана, они уже не казались такими страшными.
Но его послали в обратную от границы сторону: в Душанбе.
Как он не хотел ехать в эту командировку!
Пришлось.
Направили в учебный центр «Ляур», в тридцати километрах от столицы Таджикистана. Место гиблое: два барака, привозная вода, консервы (килька в томате, ее называли красной рыбой). А вокруг — выжженная суховеями земля.
Здесь готовили минометчиков и проводили сборы контрактников. Андрея временно назначили замполитом (так называлась должность по старому стилю) учебного центра.
Первые учебные стрельбы запомнились на всю жизнь, потому что выбивались из всех канонов!
Это в России стрельбище огораживают, оцепляют. Следят за мерами безопасности. Не пускают на полигон лишних.
Здесь ничего этого не было. Просто поставили миномет на холм и стали стрелять по полю, что было внизу.
Поле пересекала дорога, по которой ехал на ишаке дехканин.
— Сколько до него? — спросил высокий широкий майор с усами а-ля Сталин.
— Метров семьсот, — доложил командир расчета, измерив расстояние каким-то хитрым прибором.
— Разлет осколков мины?
— Двести метров! — доложил сержант.
— Правильно, — сказал майор, глядя на дехканина в бинокль. — Ставь дальность четыреста метров. До осла не достанет.
Мина взлетела высоко-высоко. А потом опустилась… рядом с дехканином.
Ба-бах!
Взрыв шарахнул в считанных метрах от наездника. Дехканин, которого спасло какое-то чудо (его даже не ранило), вцепился в уши ишака. А тот поскакал с такой скоростью, что — какие там арабские скакуны — «харлеи дэвидсоны» могли отдыхать.