Без всякого сомнения, перед Акимом лежал на столе самородок Миткея. Душа его вспыхнула гневом. Но он сдержался. Теперь Аким знал, что надо делать. Внезапность полковника и этого наглого вора ошеломила его, и в то же время преподнесённый факт раскрыл всю их человеконенавистническую суть.
– Вся беда ваша в этом камне «Жёлтого Дракона», – с брезгливой жалостью бросил Аким и вышел на крыльцо, легонько притворив за собой дверь.
Ермила Оглоблин было бросился вслед за Акимом, но Альтман сдержал его. Ротмистр, видимо, понял неизбежность своего положения и приказал, чтобы Акима пока не трогали.
После полуночи на заимку прибыл отряд атамана Антипова, а вместе с ним – верные дружки Оглоблина по сомнительным делам. Аким узнал их…
Полыхали юкагирские костры. Скулили голодные ездовики. Отрядники бранились на чём свет стоит. Сгущалась туманная стужа. Вместе с индигирскими ламутами Аким сидел у скупого очага в яранге, поставленной за частоколом. После недолгого разговора они пришли к одному – уходить… Неожиданно прибыли исправник Рогожкин и урядник Коноплёв. Упряжку оставили в стороне от избы. Пробыли в компании атаманов недолго. За воротами заимки Аким остановил полицейских.
– Чего тебе? – с раздражением буркнул Рогожкин, ворочая скульными желваками не глядя на Акима.
– С каких это пор, Пётр Аверьянович, жандармы с ворами из одной миски похлёбку черпают? – упрямо спросил Аким.
– С нонешних! – рявкнул Рогожкин.
– Стало быть: ни закона, ни власти?
– Действо нынче и сила верховодят, Булавин! Понял? Тебе мой урядник дело предлагал, а ты кобенился. Пеняй на себя. Ротмистр – не исправник Рогожкин… Ничем не брезгует. А что касательно меня-то я сам по себе и перед Господом Богом не повинен!
– Придёт время, люди разберутся в чём чья вина, – сурово сказал Аким жалко съёжившемуся под его взглядом Рогожкину.
У распахнутых ворот остановился. Полицейские ещё топтались вокруг нарт, потом плюхнулись на них и собаки недружно взяли с места. Однако не успели раскатить нарты на ход, встали. С нарт спешился Коноплёв и засеменил назад – к Акиму. Булавин шагнул ему навстречу.
– Пути не будет! Что воротился? – с мягкой иронией крикнул Аким.
– Пути, как и мозги, так замотались, что скоро не раскрутишь! – отозвался Коноплёв.
Он остановился напротив Акима, перевел дух.
– Не держи на нас зла, Аким. Не наша в том вина, что мацурики Россею-матушку по швам распускают.
– За этим тебя послал Рогожкин?
– Хотя Аверьяныч – мужик гнутый, однако ж наш – россейский. Ему, что колымская землица, что рязанская али вятская – едина. Нам тут жить. Вот и хотел Пётр Аверьянович от тебя беду отвести. Не вышло. Ротмистр выкуп потребовал. Отдай ему свои заначки, Аким. Мы знаем, что золото ты в карманах не носишь.