ПОЧЕМУ КСЕНИЯ – БЛАЖЕННАЯ?
Итак, Ксения отказалась от своего дома, одежды, денег, раздала все и осталась нищей. Но это еще не все. Она пошла дальше. Она отказалась от самого дорогого, что есть у человека, – от рассудка.
– Дом мой и имущество мое – не мои, а Твои. Возьми, Господи. И рассудок мой – не мой. И его забери, Господи. Тот рассудок, который шепчет мне жить, как иные, поступать умеренно и осторожно, беречь себя и любить Тебя с оглядкой, в меру, посильно. Возьми его, Господи. Оставь мне только любовь к Тебе, веру в Тебя и Твое безмерное милосердие. И еще надежду на спасение души моего Андрея. И еще любовь. Вера, надежда и любовь пусть станут моей мудростью взамен земного пустого рассудка, пекущегося о мирском.
Это называется – подвиг юродства.
Мы знать не знаем, что такое юродство на самом деле. Усмехаемся. Юродивый – это такой дурачок?
Нет.
Вот что пишут о сути юродства протоиерей В. Зеньковский и протоиерей Г. Нефедов: «Юродивые презирают все земные удобства, поступают часто вопреки здравому рассудку – во имя высшей правды. Юродивые принимают на себя подвиг нарочитого безумия, чтобы достичь свободы от соблазнов мира, – но в юродстве нет и тени презрения к миру или отвержению его. Юродство, прежде всего, низко ценит внешнюю, суетливую сторону жизни, презирает мелочное угождение себе, боится житейских удобств, богатства, но не презирает человека, не отрывает его от жизни. В юродстве есть устремленность к высшей правде, обычно затертой житейской мелочностью, – и все же это не спиритуализм, а лишь все тот же мистический реализм, приносящий в жертву земное во имя небесного.
Юродство тоскует о правде и любви, оно поэтому неизбежно переходит в обличение всяческой неправды у людей – особенно часто и сурово нападало оно всегда на государственную власть, которая смиренно склонялась перед духовным величием юродства.
Юродство, по своему существу, совсем не истерично, наоборот, в нем есть несомненная высшая трезвость, но ему тесно в пределах одного земного начала, в нем сильна жажда утвердить и в отдельном человеке, и в мире примат духовной правды. Оно радикально и смело, и от него веет подлинным, религиозным вдохновением, перед которым склоняются все.
Юродство есть выражение того, что в сочетании божественного и человеческого, небесного и земного не должно никогда склонять небесное перед земным. Пусть божественное остается невыразимым, но только не должно быть ни ханжества, ни упоения поэзией мира с забвением невместимой в нашу жизнь небесной красоты. Это не платонизм, а утверждение иерархического принципа, т. е. подчинения земного небесному». [6]