Ксения Блаженная. Святой Пантелеимон (Гиппиус) - страница 58

Воины со слезами простились с ним, целуя его руки. Ему отсекли голову, и из раны вместе с кровью истекло молоко. В ту же секунду расцвела и одновременно наполнилась плодами маслина над местом казни.

Свидетелей тому было много. И ровно столько же было уверовавших в тот момент во Христа. Как в Бога, а не в одного из богов. Создателя мира, Спасителя и Искупителя людей от власти греха, болезни и смерти.

Приняв мученическую смерть, и дойдя этим в любви и вере до конца, он получил благодать навеки остаться целителем и небесным заступником больных и немощных.

Всемилостивый.

Милостивый ко всем.

Спи, мой мальчик, засыпай,

Я спою тебе про Рай.

Жизнь – вначале,

Жизнь – потом,

Посередке крест с холмом.

Небо близко, как порог.

Что ж ты плачешь?

С нами Бог! [18]

Любимый русский святой

Бабушка:

– Мне нужно купить Божью Матерь.

Свечница:

– Икон много. Вам какую?

Бабушка (гордо выпрямившись):

– Нашу, русскую Божью Матерь.

Свечница (радостно):

– Божия Матерь еврейкой была!

Бабушка, озадаченно:

– Да?! Ну… давайте, какая есть… Или нет… Дайте мне лучше Николая Угодничка!

Георгий Победоносец, Николай Чудотворец, Пантелеимон-целитель, Димитрий Солунский – любимые русские святые. При том, что никогда на Руси не бывали, не живали, по нашей земле не ступали. Но спросите любого: «Каких святых особенно чтут у нас?» – и непременно услышите эти имена. Так что наши они, русские.

«Вспоминаю недавний свой „конфликт“ в храме возле иконы целителя Пантелеимона. Тихонечко, дабы не мешать моющей пол старушке, рассказываю знакомой:

– Целитель Пантелеимон жил в первые христианские времена, в Никомидии. Это далеко, в Малой Азии на берегу Мраморного моря…

– Ерунду говоришь, – набрасывается на меня старушка, – в Малой Азии какой-то… Русский он. Наш, родненький. Зачем человека запутываешь?..

…Я не знаю храма, где не было бы иконы целителя Пантелеимона. Вот уж действительно наш, родненький, что с того, что из Никомидии. И в православных домах его иконка обязательна. Молится болящая, немощная Русь, просит угодника своего о вспоможении. Верит ему. Бросает недополотые грядки в день светлой его памяти. [19]

Особенно много в этот день по храмам убогих. Костыли, инвалидные коляски, перекошенные судорогой лица, воспаленные глаза, обрубки рук, истошный крик безумия – все сегодня здесь. Одни только входят в храм и торопятся к свечному ящику, чтобы купить свечу и затеплить ее и попросить: „Помоги, целитель. Мне, матери моей, сыну, дочке, сестре, брату, снохе, отчиму…“» [20]