Мое глубочайшее убеждение состоит в том, что самая страшная цензура не та, что насаждается сверху (властями, контролирующими органами или владельцами того или иного медийного бизнеса), а та, что существует внутри тебя самого. Банальная самоцензура. Она опасна тем, что подкрадывается незаметно. Но, проникнув в твою душу, начинает медленно и верно грызть тебя изнутри. Причем спортивные журналисты, как это ни парадоксально, подвержены в нашей стране этой самоцензуре куда сильнее, чем даже журналисты политические. А я, поверьте, знаю, о чем говорю (автор работает одновременно в нескольких радиоформатах: в качестве главного редактора – на «Радио Спорт», на общественно-политической радиостанции «Говорит Москва» и на музыкальном «Главном радио». – Прим. ред.).
Почему спортивная журналистика подвержена такой эрозии? Все довольно тривиально. Очень многие с удовольствием принимают приглашение клуба, сборной, федерации отправиться с ними на выезд, в загранкомандировку или на иной серьезный турнир типа чемпионата мира или чемпионата континента. Кто ж, как говорится, от халявы откажется? И тебе вроде бы не ставят условий: напиши про нас только так или только эдак. Иногда вообще ни о чем не просят впрямую. Но это подразумевается. Если ты раскритикуешь команду и ее результаты в пух и прах, то в следующий раз тебя просто с собой не позовут. Желающие занять вакантное место найдутся.
Я знаю тех, кто пьет с футболистами в полете после матча, но потом в эфире рассказывает о высоком моральном климате, который царит в команде, и о том, что случаи неспортивного поведения ему неизвестны. Я знаю огромное количество талантливых, зубастых, умелых спортивных журналистов, которые искренне верили, что ничуть не наступят на горло собственной песне, если вот только здесь и только тут не расскажут обо всем. Но все в мире взаимосвязано: один факт пересекается с другим, тот – с третьим. И ты начинаешь одергивать себя уже везде и во всем. И на моих глазах, с течением лет, эти прекрасные журналисты, яркие и креативные, постепенно превращались в серую безликую массу. Массу, за которую даже не стыдно. Потому что стыдиться можно только того, что тебе дорого, того, что тебя каким-то образом касается. А от серости лучше держаться подальше.
...
Если ты раскритикуешь команду и ее результаты в пух и прах, то в следующий раз тебя просто с собой не позовут.
По поводу страха. Во-первых, я не озвучиваю в эфире сомнительные «сливы». Я говорю только то, что вижу сам. Делаю выводы и анализирую. Если я вижу, что принято дурацкое решение, я честно говорю о том, что оно дурацкое.