Это было незабываемое впечатление. Маури чувствовал себя как принц, парящий над своим королевством и простирающий над ним руки.
Гул моторов самолета избавлял его от необходимости поддерживать разговор с друзьями. Его охватило чувство единения со всем этим.
Кем он мог бы стать в Канаде, не говоря уже о Кируне?
LKAB всегда останется крупнейшим предприятием в тех краях. Даже если сам он купит шахту и начнет добычу, ему вряд ли удастся что-то продать. Инфраструктура — узкое место. Рудная железная дорога полностью оккупирована LKAB, и даже им не удается вывозить все, что они могли бы продавать. Ему все время придется довольствоваться ролью просителя, мириться с тем, что его задвинули.
Но здесь все иначе. Здесь он сможет стать по-настоящему богатым. Те, кто успеет сюда первым, смогут заработать целое состояние. Построить города, шоссе, железные дороги, гидроэлектростанции.
Позднее он сказал Дидди и Инне:
— Шахта — всего лишь дырка в глиноземе. У них нет никакого оборудования, они роют вручную. И тем не менее, находят предостаточно. Здесь таятся несметные богатства.
— И масса неприятностей, — возразил Дидди.
— Правильно, — кивнул Маури, — но не будь проблем, все трусы уже были бы здесь. Я хочу быть первым. Конго — это полное безумие, но тут все по-другому! Уганда, во всяком случае, подписала международные соглашения, защищающие иностранных инвесторов — MIGA, OPIC…
— Остается надеяться, что они хотят и впредь получать международную помощь.
— Они хотят, чтобы добыча в шахте шла по-настоящему — собственно, сидят на сокровищах, которые не могут достать сами. Пять лет назад местная милиция заложила в эту самую шахту динамит и взорвала. Несколько геологов пытались отговорить служителей порядка, но их никто не слушал. Тогда там, внизу погибло около ста человек.
— У нас будут проблемы, — повторял Дидди.
— Само собой, — ответил Маури. — Я принимаю в расчеты большие проблемы. Расчеты — это по нашей части.
— Ты мой хозяин, — проговорила Инна. — Мне кажется, ты должен купить эту шахту.
Теперь Инна отсыпается, чтобы забыть боль в разбитом лице. Маури стоит у окна своего номера и слушает, как поют жерлянки во тьме угандийской ночи.
«Герхарт Снейерс был прав во всем», — думает он. «У них нет достаточного потенциала, чтобы самим разрабатывать свои природные ресурсы, — говорит Снейерс в голове у Маури, имея в виду все африканские страны, — но их бесит, что мы справляемся с этой задачей. Рано или поздно они поймут, что природные ресурсы в их собственной стране, конечно же, принадлежат им самим. С ними невозможно договариваться».