– Дмитрия надо крестить, – торжественно объявила она за обедом.
Генерал и его сын неопределенно пожали плечами, мол, делайте что хотите, ребенок – забота бабская. Ленку опять никто спрашивать не стал, она хотела по обыкновению взбрыкнуться, однако что-то ее в этот раз остановило. Крещение организовали на дому, за батюшкой ездил самолично генерал, таинство быстро совершили, и у Ленки от этого визита осталось ощущение, будто ребенку сделали очередную прививку.
И вообще ей стало казаться, что в этом доме ее никто всерьез не воспринимает как жену и как мать, и вся ее нынешняя жизнь была совсем не похожа на то чудо, к которому она прикоснулась новогодней ночью в роддоме на Ленинском проспекте.
«Я так больше не могу», – подумала она и пошла объясняться со Славиком.
Он отложил в сторону таблицы и расчеты, внимательно выслушал ее, потирая виски, но ничего не понял.
– Тебя кто-нибудь обижает, тебе говорят грубости, тебя в чем-то упрекают, тебе не помогают? Нет? Значит, тебе не может быть плохо, этому «плохо» неоткуда взяться. Значит, все дело в тебе самой, и ты сама должна измениться.
«Ты, ты меня обижаешь, – думала Ленка, но вслух не говорила, потому что говорить такие вещи вслух бесполезно: их либо понимают без слов, либо не понимают вовсе. – Боже мой, но зачем же он тогда все это затеял, зачем я ему потребовалась, если ему все равно? Да лучше б ты пил, проклятый, лучше б негодяем был, бабником, но хоть бы понимал. Что мне до твоей порядочности? Сварливая, ленивая, неблагодарная, избалованная жена, и опять я пришла к тому, от чего уходила, и опять я всем поголовно обязана. И свекровь вздыхает: бедный Славочка, как ему не повезло с женой, но он у меня порядочный и ее не оставит. Ах, так?»
Как-то вечером, когда генералы отправились в Большой, а Славик в соседней комнате сидел над диссертацией, Ленка, нарочито громыхая вещами и телефоном, вызвала такси и собрала Митю. Она все ждала, что Славик выйдет, почувствует, заволнуется, но он так и не поднял головы. Ленка вышла, хлопнула дверью и медленно, за руку с Митей, пошла к машине. Такси крутило по Москве, мимо университета, где она когда-то мечтала учиться, мимо Лужников, мимо ярмарки, Митя сопел, шофер искоса поглядывал на Ленку, но с ней не заговаривал, и она подумала, что все это уже было, и точно так же крутило ее по Москве, и сколько так будет крутить, одному Богу известно.
Мать была дома. К появлению дочери с внуком она отнеслась очень сдержанно, если не сказать неприязненно, но Ленку это заботило мало. Здесь по крайней мере ее дом, здесь она прописана и сама себе хозяйкой будет. Поздно вечером позвонила генеральша.