– Как тебе слоган «Каждому карапузу – по вузу»?
– Хорош... для детсадовского утренника.
– А по-моему, гениально. Но это еще не все. Нужны тезисы для ток-шоу на «Северск ТВ». Речь для губернаторского праздника в честь начала учебного года – по просьбе мсье Одиносика. Сдать буклет в печать, еще кое-что написать... и дождаться интервью от Пеночкина.
Я обреченно оскалилась. Пеночкин, человек с фамилией-диагнозом, пресными усами и манерами стареющего провинциального ловеласа, не написал вовремя ни одной статьи (а некоторые он вообще не написал). С несказанной радостью мы бы вообще отказались от его сомнительных услуг, но именно его народ почему-то считал честнейшим журналистом Сибири. Честностью Пеночкин бойко торговал. Писал он по большей части жуткие вещи. «Молодежь или пенсионеры? Вопрос отнюдь не риторический. Ведь если завтра на избирательные участки придут только пенсионеры, то, как бы они ни проголосовали, наша страна вымрет...» Или: «Характер русского человека – это, я считаю, совокупность поведения в условиях внешней и окружающей среды».
Весь этот бред из статей Пеночкина мы вычеркивали. В ответ он заявлял, что мы – губители ростков демократии в России, которые и так почти выжжены Кремлем. С такими, как мы, у страны нет будущего... Не знаю. С такими, как Пеночкин, даже ее настоящее сомнительно. Уже хотя бы потому, что к своим без малого сорока годам Пеночкин детьми не обзавелся. Он имел троих брошенных жен и маму, с которой жил, – престарелую нимфетку и мужененавистницу.
И вот мы ждали его интервью с заместителем губернатора Северского края о судьбах России. Замгубернатора, утомленный жизнью патриот, был одновременно похож на богомола и на старый велосипед, но глаза имел чувствительные, как у больной коровы. По телефону он честно предупредил:
– Пусть ваш Пеночкин, извините, придет в четверг утром... потому что к вечеру, извините, я собираюсь уйти в запой. У нас, простите, партийная конференция.
Интервью от Пеночкина мы все-таки получили. Начиналось оно так: «Я пришел в кабинет замгубернатора задавать вопросы. Но вдруг неожиданно для себя понял, что его ответы мне не нужны. Я сам многое чего могу рассказать ему – куда должны двигаться страна и Северский край. К сожалению, ответом мне было в основном глубокомысленное молчание...».
Мы с Василисой хором взвыли. К вечеру справились с тезисами и речами, а все ростки «демократии» у Пеночкина были вырваны недрогнувшей рукой. Попадись он нам самолично, мы бы еще многое у него вырвали... Еще раз заварили чай с травами и задумались об ужине.