— Неужели это из-за погоды у тебя такое мрачное настроение? — спросил Пирс. Если бы не эта гонка, он бы уехал домой еще вчера. Ему надо было вернуться в свое имение.
— Конечно, — неуверенно ответила Вирджиния.
Ее плохое настроение началось с того дня, когда она покинула конюшни в Холстед-Холле. Этот дьявол Гейбриел не шел у нее из головы. Она все еще чувствовала его сильное тело, прижимавшееся к ней. У него были такие крепкие мышцы, за которые женщине просто хотелось уцепиться и держаться.
А как он целуется! Боже милостивый. Вирджиния не переставала думать о том, какие жаркие у него губы и какой хулиганский язык, когда он ласкает ее рот.
Вирджиния почувствовала, что краснеет. Господи, да она такая же, как он, порочная. Непозволительно, чтобы этот человек снова целовал ее. Он ужасный. Слишком притягательный, слишком опасный.
С тех пор как Поппи посеял в ее голове сомнения насчет того, что произошло в Тернем-Грин, она потеряла душевное равновесие.
Но даже если Гейбриел совсем не виноват в смерти Роджера, он все равно остается высокомерным негодяем, который считает, что она должна ухватиться за возможность выйти за него замуж. Вирджиния не выносила недомыслия мужчин, которые считают, что хорошо понимают женщин.
К тому времени, когда они приехали на беговую дорожку, она была вне себя от ярости. Пусть только Гейбриел попытается поцеловать ее сегодня! Она ему устроит головомойку. Она недвусмысленно даст ему понять, что не настолько глупа, чтобы подпасть под очарование его великолепной мускулатуры, выразительных темно-зеленых глаз и самоуверенной улыбки. Нет, она не такая.
Потом она увидела его на беговой дорожке, одетого в традиционный черный наряд, отметила его сияющие сапоги, и внутри у нее что-то дрогнуло. Чтоб он провалился! Ну почему он должен так волновать ее?
— Помни, что я тебе говорил: ты должна чувствовать рот лошади, — напомнил ей Поппи, когда они остановились рядом с ее двухколесным экипажем. — Не натягивай сильно поводья, только слегка. Ты же не хочешь разорвать им рот.
— Я знаю. У меня есть уже в этом опыт.
— На поворотах держи под контролем пристяжную, иначе она опрокинет экипаж.
— Может быть, следует просто отпустить поводья и посмотреть, как они сами справятся, — беспечным тоном предложила Вирджиния.
Генерал вздрогнул, потом нахмурился.
— Это серьезное дело, девочка моя.
— Я это понимаю, — погладила его по руке Вирджиния. — Но настало время, чтобы ты дал мне свободу и посмотрел, на что я способна.
— Мне это не нравится, — проворчал Поппи.
— Ты думаешь, я не могу победить?