Принес домой.
Надел на себя и штаны, и пиджак. Принял позу перед зеркалом. Увидел в зеркале за спиной жену. И она, жена, произнесла…
– Никогда, ничего, нигде более несовместимого не видела. В жизни. Надеюсь, и не увижу. Перенести это зрелище еще раз… Кто вынесет, господи!
Спокойно произнесла, с каким-то даже сочувствием, но, выходя на кухню, неосторожно выпустила из рук дверь. Дверь ее и выдала – она так хлопнула, что пыль поползла из платяного шкафа. Только по этому я догадался, какой силы чувства бушевали в этот момент в ее, не в обиду будь сказано, груди.
Объяснялось все просто – это был день ее рождения. Говорю же, немного выпили с Володей по случаю публикации моего рассказа – это были времена, когда гонорара за рассказ могло хватить на финский серый костюм в тонкую, красную, почти неуловимую полоску.
Хорошие были времена. Подзадержись они немного, я бы до сих пор писал рассказы. А так, пожалуйста – классик детективного жанра, блин.
Как бы там ни было, с тех пор моя обновка ненадеванная так и висела в шкафу на деревянной вешалке. Не решился я его надеть, да и не складывалось как-то – то жена гневалась, то туфли не подходили, то на голове топорщилось что-то совершенно несуразное…
Так и жил.
Спрашивается, кто же будет печатать рассказы писателя, который в таком вот наряде приносит свои замусоленные частыми отказами листки? А знаете, печатали, не часто, без восторга, с вымученными похвалами, но печатали. Правда, денег не платили. Но к тому времени уже никому не платили, неприличными стали денежные расчеты, и даже оскорбительными по отношению к автору.
Ладно, возвращаемся к кепочке.
Собрался я обойти некоторые редакции, надел на себя что под руку подвернулось, на ходу в зеркало глянул, какую-то пуговицу застегнул, какую-то расстегнул, кепочку на голову, папочку с рассказами под мышку и в дверь. И надо же такому случиться, за что-то зацепился – не то гвоздь, не то ключ в замке, не то штанина за что-то ухватилась, но только споткнулся я в дверях, папочка из рук выпала, листки по площадке в россыпь, дверь захлопнулась. Пока я все это преодолел, пока жена, сжалившись, снова впустила меня в квартиру, а там я уже добрался до зеркала…
Кепочки на голове моей не было.
Я выскочил на площадку – пусто.
– Что-то потерял? – спросила жена.
– Кепочка…
– Ты же в ней вышел!
– Да вот и я так думал…
Нашел я кепочку. Через час неустанных, мучительных поисков – уже тогда вкралось, просочилось в меня предчувствие, понимание, что и появляется кепочка, и исчезает не просто так, а по своим каким-то, неведомым мне, мистическим законам. В шкафу нашел. Она торчала в кармане пиджака красным лоскутом наружу. И пиджак, между прочим, тот самый, как вы, наверно, уже догадались, серый, с полоской. Напоминаю – ненадеванный.