Неделю или две весь край пустовал, словно, кроме войны, по нему прошлась еще и чума. Кенигсберг и Тильзит, будущие Калининград и Советск, лежали в руинах, безлюдные и прозрачные, словно вырезанные из хрустящей обгорелой бумаги. Затем в этих местах появились трофейные команды, в которые входили искусствоведы, и прочесали поместья и усадьбы, заштатные городки и деревни вплоть до самого уреза балтийской воды. Ушли они не с пустыми руками, однако вывезти все стоящее трофейщики были не в состоянии, к тому же многое владельцы спрятали в тайниках.
Непосредственно после этих событий началось энергичное заселение области русскими, преимущественно жителями городов, за время эвакуации лишившимися прежнего жилья. Они прибывали эшелонами, занимая пустующие дома и квартиры с мебелью, постепенно обустраиваясь и приноравливаясь к совершенно новому образу жизни, который — хотели они того или нет — диктовали им климат, архитектура и даже сами вещи, окружавшие их теперь. Немало предметов, некогда принадлежавших коренным жителям, стало семейными реликвиями в домах пришельцев, немало было испорчено, выброшено и попросту использовано не по назначению. Но Марк, как обычно, полагался на стойкость вещей, на их свойство переживать хрупкую телесную оболочку владельцев и оседать в самых неожиданных местах.
С этой целью он и предполагал наведаться на побережье.
Не простившись со слесарем и оставив ключ соседям, Марк на день смотался в Дракино, чтобы удостовериться, что там все обстоит благополучно, а спустя сутки уже уламывал администраторшу в калининградской гостинице, наотрез отказывавшуюся поселить его без командировочного удостоверения. Это было так же ново, как на каждом шагу видеть людей в военно-морской форме, то и дело берущих под козырек, а по вечерам в ресторане гостиницы обнаруживать, что штатских мужчин в нем просто нет, за исключением официантов и мэтра.
Первым делом он отыскал редакцию областной «Калининградской правды», поднялся на второй этаж в отдел объявлений и разбудил девушку, дремавшую в одиночестве в прокуренном, длинном, как вагон, служебном помещении.
— Могу я поместить объявление? — поздоровавшись, спросил Марк..
— Паспорт, — простуженно проговорила девушка, поднимая на него глаза балтийской салаки.
— Я по поводу объявления, — гнул свое Марк. — Я хочу давать в течение недели частное объявление следующего содержания: «Куплю картину, каминные часы, художественное изделие из бронзы». Это реально?
Девушка задумалась.
— Вообще-то у нас таких еще не было. Я должна спросить. Посидите.