— Не верю!.. — крикнула Нина с тоской.
— Это нетрудно доказать. Есть детали, о которых могут знать только двое — насильник и жертва. Например… Помнишь тряпку, которую тебе накинули на голову? Она пропахла бензином и машинным маслом. Это была моя старая куртка. В ней я подрабатывал вечерами в гаражах. Недалеко был поваленный ствол дерева, и ты присела на него, когда застегивала разорванную одежду. Ты споткнулась, когда…
Ярослав продолжал говорить, описывать место, время и другие подробности. Нина уже почти не улавливала смысл, а только слышала интонацию его голоса — резкую, исполненную мрачной решительности. Он говорил, словно прыгал в ледяную воду. И теперь она уже не сомневалась, что Ярослав говорит правду. Нина почувствовала себя страшно опустошенной, словно из нее вынули душу. Свет и тень, любовь и ненависть, добро и зло — все смешалось и все перестало существовать. Она опять увидела себя как бы со стороны одинокой странницей, бредущей по обочине жизни.
— Не надо, — остановила Нина Ярослава. В ее охрипшем голосе была боль. — Теперь все ясно. Значит, это был ты… Подобным образом ты отомстил Гаевому?
Она посмотрела на Ярослава, но он сидел, опустив голову, и не встретился с ее взглядом. Ответил так, словно обращался не к ней:
— Мне казалось тогда, что ты — его продолжение, воплощение ненавистного мне клана.
— Почему был так уверен, что человек не может выломиться из своего клана, из своей среды? Сам же — выломился.
— Я многого тогда не понимал и не знал. Не знал даже, что ты ему не родная дочь.
— А если бы знал? За Катьку бы принялся? Не посмотрел бы, что малолетка?
— Ну зачем ты так…
Они взглянули друг другу в глаза и Нина поняла, что теперь между ними пропасть, через которую она не сможет переступить. Человек-фантом, в котором совместились сказочный принц и грязный насильник, не мог быть воспринят сознанием. И Нина спросила:
— А как теперь с тобой говорить? Как смотреть в глаза? Разве могу я после этого находиться под одной крышей?
Ярослав вдруг схватился руками за голову и, качаясь из стороны в сторону, простонал:
— Дурак! Зачем я признался?!..
— Не бойся, не донесу в милицию, — сказала она безжалостно. — Я даже никому об этом не расскажу. Пусть этот скверный анекдот останется между нами.
Ярослав посмотрел на нее так, словно Нина его ударила.
Нина вскочила и принялась лихорадочно собираться, бросать в сумочку разные мелочи, расчесываться на ходу.
Ярослав схватил ее за руку, не выпуская из комнаты.
— Погоди! Я еще не рассказал тебе, что было со мной потом, после того… преступления.