— Вот именно, — сухо кивает она. Потом наклоняется поближе, ее взгляд становится очень внимательным. — А не утверждал ли кто-нибудь, будто ты, Исмэй, родилась от семени Самого Бога Смерти?
Я осторожно киваю.
— Что ж, — говорит она, — после множества испытаний ты наконец здесь.
— Испытаний? — переспрашиваю я. — Так вот из чего состояла моя жизнь? Она была чередой испытаний, которые мне следовало пройти?
— Ты прибыла к нам хорошо закаленной, дитя мое, и не мне сожалеть о том, что тебе несладко пришлось. Добротно закаленному клинку нет равных.
— К нам — в смысле, к кому? — спрашиваю я и замираю всем телом, ожидая ответа.
— Ты обрела убежище в монастыре Святого Мортейна. Хотя, по правде говоря, Мортейн старше всех прочих святых. Он древнее даже Христа.
— Один из прежних богов, которых мы теперь называем святыми, — бормочу я.
— Да, — кивает она. — Это один из прежних богов, и Церкви от него не так-то просто отделаться. Теперь мы именуем Его святым, но, доколе мы Ему служим, Он не обращает внимания на то, как мы Его называем.
— Каким же образом можно служить Смерти? — спрашиваю я, гадая, не приведется ли мне до конца своих дней собирать на телегу-одрину трупы.
Взгляд монахини остался тверд.
— Мы просто исполняем волю Мортейна, когда Он, преследуя Свои неисповедимые цели, желает исправить некий огрех либо развязать узелок на ткани бытия.
Я моргаю, не в силах понять, какое отношение имеет Мортейн к ткани бытия.
Настоятельница со вздохом отстраняется от стола:
— Пожалуй, не мешало бы чуть-чуть освежиться…
Мне очень хочется немедленно расспросить ее, что это на самом деле означает — быть дочерью Смерти, но что-то подсказывает мне: эта женщина — не любительница давать объяснения дурочкам. И потому я придерживаю язык.
Она тем временем вынимает из шкафчика графин с вином и два бокала. Наполнив, протягивает один мне. Резной хрусталь завораживает — я в жизни своей не видала ничего столь красивого. Держу бокал осторожно, боясь его раздавить.
— Здесь, в монастыре, мы видим свой долг в том, чтобы воспитывать порожденных Богом Смерти. Учим их быстро и правильно исполнять необходимое. Обыкновенно мы обнаруживаем, что Он наградил каждую из Своих дочерей тем или иным умением или способностью. Это дар, который поможет тебе исполнять Его работу.
Его работу! Мне кажется, что эти слова несут в себе массу удивительных возможностей. Я отпиваю чуть-чуть вина. Оно сладкое и приятно покалывает язык.
— Дай попробую отгадать? — произносит мать настоятельница. Я согласно киваю, и она продолжает: — Ты никогда не болеешь ни поносом, ни лихорадкой, которой подвержены дети. И даже моровое поветрие тебя не коснулось, верно же?