Сейчас любой боец первого орудия может заменить товарища. Перед замочным Сергеевым была поставлена задача усвоить обязанности установщика прицела. Старостин часами отрабатывал с ним действия на боевом посту, помог отлично изучить оптику, навыки установщика прицела…
Зорко следят на «Громовом» за готовностью орудий к бою. В одном из зимних походов корабль попал в большой шторм. Волны заливали верхнюю палубу, обледенело стреляющее приспособление первого орудия. Комендоры, несмотря на шторм, тут же разобрали «стрелялку», очистили ее ото льда. А теперь так укрывают казенную часть пушки, что при любом шторме ни капли воды не проникнет к механизмам.
Часто в походе командир корабля приказывает дать сигнал учебной боевой тревоги. Гремят колокола громкого боя. Расчеты бегут к орудиям, работают с приборами наводки. В густой тьме на скользкой, качающейся палубе молниеносно подносят боезапас. Иногда волны обдают людей с головой, но они так же четко продолжают работать.
А когда корабль возвращается в базу, краснофлотцы часами — иногда в густой морозной мгле — упражняются на стенке, у тренировочного станка заряжания. Тяжелые болванки, каждая весом с орудийный снаряд, перелетают из рук в руки, скользят в лоток тренажера. Этим еще больше улучшается четкость работы орудийных расчетов, слаженность движений, доведенная до автоматизма.
Расчет Старостина берет от замечательной нашей техники все, что она может дать, ведет за собой остальные орудийные расчеты «Громового». Комендоры других кораблей! Перенимайте опыт артиллеристов Старостина! Пусть знают бойцы сухопутья: моряки не жалеют сил, чтобы помочь героическим действиям наших армий, приблизить срок окончательного разгрома врага!»
— Все, — сказал Калугин. — Поставьте подпись.
Ее легкие пальцы еще раз пробежали по клавиатуре, и она стала вынимать лист из каретки.
Калугин не смотрел на нее. Молча сложил страницы, просматривал, положив на край стола.
— Много ошибок? — рассеянно спросила Ольга Петровна.
— Нет, ничего… Тут буквы заскакивают…
— Это такая машинка. Ее уже на свалку пора. С ней только я обращаться умею.
Она встала, подошла к затянутому черной бумагой окну, слушала треск зениток.
— Ну, теперь пойдем в убежище.
— Теперь уже поздно, — сказал Калугин. — Меня комендантский патруль задержит.
Он попрежнему не смотрел на нее, правил статью с подчеркнутым вниманием. «Дернуло меня за язык упомянуть о ее муже! После того как обещал Ларионову… после того как узнал всю эту историю!»
— Ну, спасибо за перепечатку, Ольга Петровна. Нужно нести очерк майору… Вы бы отошли от окна… Если поблизости бомба, ударит осколками или воздушной волной…