— Кто идет? Полундра! — сказал впереди резкий голос.
— Свой! — крикнул Агеев. — Я свой, Сергей Агеев.
— Боцман?
Агеев узнал голос друга — разведчика, сержанта Панкратова. Увидел его коренастую фигуру, распластавшуюся на камнях у ручного пулемета.
— Он самый, сын своего отца! — Агеев крепко стиснул руку сержанта.
— С кем это вы, Панкратов? — послышался, как всегда негромкий, глуховатый голос Людова.
— Боцман Агеев, товарищ капитан, откуда-то взялся!
— Боцман? — Людов подполз ближе, из-под капюшона плащ-палатки блеснули круглые стекла. — Вы почему не на Чайкином клюве?
— Так вышло, товарищ капитан… Я майора Эберса убил. Меня немцы в плен взяли… — Последнюю фразу Агеев произнес с трудом, много тише, чем первую.
— Ага, — сказал Людов хладнокровно, — следовательно, полагаю, вы без оружия? — Никогда, ни при каких обстоятельствах капитан Людов не показывал, что удивлен тем или другим фактом.
— Так точно, без оружия…
— Панкратов, передайте ему автомат Тер-Акопяна. Тер-Акопян только что погиб, боцман… — На мгновение Людов замолчал. — Панкратов, нужно проверить, вырублен ли ток.
— Ток вырублен, товарищ капитан, — доложил Агеев. Он сжимал в руках автомат павшего товарища. Кровь бушевала в теле, не было следа недавней слабости.
— Прекрасно, — сказал Людов, — тогда займемся спасением женщин и детей, орлы-матросы!
Как же очутились орлы капитана Людова здесь, в самом сердце секретного вражеского района?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЖЕНА ОФИЦЕРА
Когда Фролов с вершины Чайкиного клюва увидал наши корабли, — на одном из этих кораблей был капитан Людов с друзьями. Но разведчики шли не на эсминце. Они толпились на палубах двух катеров-охотников. Маленькие корабли плыли мористей, почти застопорив ход. Обстрел берега не входил в их задачу.
Между ними и береговыми высотами скользила грозная линия эсминцев, вздымающих белоснежные буруны. Широкие военно-морские флаги и змейки вымпелов вились на их мачтах. А над «Громовым» — флагманским кораблем — алый флаг командующего флотом: три белых звездочки вокруг краснозвездного поля. И на высоком мостике стоял сам вице-адмирал, не отводя от ястребиных глаз черные окуляры бинокля.
— Есть позывные с Чайкиного клюва?
— Нет позывных, товарищ командующий…
Корабли приближались к берегу. Все яснее были видны зубчатые отвесные скалы. Гудел ветер, бился в брезент ветроотводов, мерно вибрировал турбинами корабль.
Комендоры, направив на берег длинноствольные пушки, тоже всматривались в молчаливые скалы. Сигнальщики, опершись на холодные поручни, не отрывали бинокли от глаз.
— Есть позывные корректировочной группы?