— Нет, товарищ командующий…
Уже ясно виден был Чайкин клюв: раздвоенная, уходящая в бледное небо вершина. Дымовая нить ракеты взлетела над ней, вспыхнул в небе красный дымок.
— Ракету, — приказал вице-адмирал.
С мостика «Громового» взвилась ракета.
— Вижу человека на Чайкином клюве! — взволнованно крикнул сигнальщик. — Пишет по нашему семафорному коду: «Готов к началу корректировки».
Офицеры смотрели. Крошечная фигура на обрыве огромной скалы неустанно махала флажками.
— Дайте ответный, — приказал адмирал: — «Начинаю обстрел берега».
Развернув сигнальные флажки, писал ответ сигнальщик «Громового».
И первые громовые раскаты послышались с моря, первые снаряды разорвались около тайных береговых батарей…
— Заметили нас! — крикнул в восторге Фролов. — Приняли семафор, товарищ командир!
Медведев склонился над картой берега, распластанной на камнях. Смотрел, как перестраивались корабли, как первые бледные вспышки рванулись от их бортов, первые снаряды прочертили воздух.
— Объект номер первый — перенести огонь на полкабельтова вправо… Объект номер второй — недолет… — Объект номер третий — накрытие… — диктовал Медведев, и флажки молниеносно летали в руках Фролова.
И вот рявкнул берег — из-под маскировочных щитов, из-под камней, с окрестных высот заговорили вражеские батареи. Первые пули чиркнули по граниту Чайкиного клюва. Пулеметная очередь лязгнула о камни…
— Товарищ командир. — Фролов кричал, не прекращая сигнализации, — если подстрелят меня, как бы мне вниз не свалиться!.. Нехорошо будет…
— Я тебя удержу! — крикнул Медведев в ответ. — А ты не стой на одном месте. Дал корректировку — и прячься… И перебегай на другой край…
Он сам вытянулся над камнями, не берегся пуль. Это был бой — стихия военного моряка! То чувство, что захватывало целиком, вытесняло все посторонние мысли.
— Дают шквал огня! — кричал старший лейтенант сквозь ветер и грохот орудий. — Прямое попаданье в первую батарею… А ну, перенесем огонь глубже…
Вновь свистнула пулеметная очередь над самыми их головами.
— Перейди на ту сторону площадки, там тебя не достанет!
Фролов бесстрашно стоял над обрывом. И непонятно было, ветер ли режет лицо или пули свистят возле самых ушей. Вдруг споткнулся, взял флажки в одну руку, провел пальцами по лицу.
— Ранен, Фролов? — рванулся к нему Медведев.
— Ничего, пуля погладила по щеке…
Все скалы пылали огнем, клубились дымовыми волнами. Водяные черные всплески взлетали вокруг маневрирующих кораблей. Наступал вечер — дымный, неверный свет стоял в небе. И неустанно сигналил еще четко видимый с кораблей и с берега Фролов.