Но вот он схватился за грудь, шагнул к обрыву. Флажок упал на камни. Медведев вскочил на ноги, подхватил тяжело обвисшего моряка.
— Ранен, брат? Куда?
— Угадали, дьяволы… Как будто в плечо, осколком… Рука онемела, не могу сигналить…
Кругом свистели трассы, лопались на камнях мины. Фролов бледнел, голова откинулась на камни. Набухала кровью тельняшка под бушлатом.
Медведев вспомнил: «Маруся!» Кинулся к выходу в ущелье.
Маруся стояла, прислонившись к скале, опустив автомат. Молча глядела на Медведева.
— Фролов ранен, — кинул Медведей. — Вам здесь больше стоять не нужно… Помогите ему… Идите в кубрик. Принесу его туда…
Кинулся обратно. Маруся бежала следом: бледная, держа в руках ненужный теперь автомат.
— Идите в кубрик, — повторил Медведев. — Видите, здесь стреляют. Подождите там…
Фролов старался приподняться на локте.
— Эх, обидно — сигналить больше не могу…
— Ничего, ты уже свое сделал… Теперь они сами могут бой вести. Засекли все точки…
Опять лопнула мина вблизи. Медведев припал к камням. Оглянулся; Маруся стояла на коленях рядом с Фроловым.
— Уйдите, здесь вас подстрелят, — повторил Медведев.
Она будто не слышала… Ее густые волосы рассыпались, лицо тонуло в полумраке. Она вынула из ножен финку Фролова, разрезала тельняшку, разорвала белый индивидуальный пакет.
— Это ничего, — она стирала ватой кровь, — у него плечо прострелено — мякоть… Сейчас остановлю кровь… Так… Так… Нужно его в землянку снести…
Медведев подхватил раненого. В скрежете и чавканье мин пронес в кубрик, положил на койку: здесь под защитой козырька скалы, — безопасно.
Стер с лица пот, взглянул на ладонь — она была в крови.
— Вот кончите с Фроловым, и я к вам записываюсь на прием! — бодро сказал он через плечо. И тут только заметил: Маруси нет в кубрике.
Выбежал наружу. На камнях темнело распростертое тело.
— Вы ранены?
Она чуть шевельнулась. Лежала ничком, платье на спине было разорвано, кровь капала на камни.
— Да, немножко, в спину… Это ничего, это хорошо, мне не больно. Только трудно дышать… — Замолчала, чуть слышно заговорила снова: — Очень я устала от той жизни… Ваша жена… Настя… была права — лучше смерть…
— Моя жена? — Медведев близко нагнулся к ней, не чувствовал, не слышал свиста осколков вокруг.
— Да, — шептала Маруся. — Не увидите больше ее… Она умерла героем… Когда нас заставляли работать здесь, в горах, она отказалась с тремя другими женщинами. Она не хотела строить немецкий завод… Бросилась на эсэсовца, схватила за горло… Ее застрелили… Она умерла хорошо… Мы боялись так умереть…
Ее шопот стал совсем невнятным, затих. Медведев сжал ее тонкие пальцы. Маленькая рука упала на камни…