Девушка вскочила со стула и бросилась в спальню. Джеймс поймал ее за руку и развернул лицом к себе.
— Послушай меня. Здесь что-то не так!
— Да! С тобой!
Удерживая жену, Джеймс мягко сказал:
— Если хочешь, можешь злиться на меня, но выслушай. Камерону удалось обнаружить весьма подозрительные улики.
— Ты думаешь, что пожар не был случайностью? — прошептала Ромэйн и побледнела.
И Джеймс неумолимо ответил:
— Да, я так думаю.
Эллен выглянула из окошечка кареты, от восторга у нее захватило дух:
— Представляешь, Джемми! Лондон даже больше, чем я воображала!
Джеймс бросил беглый взгляд в окошко. Единственное, что интересовало его в Лондоне, так это проклятый предатель. Он надеялся, что Камерон, прибывший в город несколькими часами раньше, уже вышел на след оборотня.
— Не могу поверить, — продолжала Эллен, — что уже вечером мы отправимся на праздник.
— Это будет крошечная вечеринка, — объяснила Ромэйн. — Брэдли хочет отпраздновать наш приезд в Лондон. Приглашенных будет мало.
— Это будет на площади Сохо? Ромэйн, правда, я хорошо выучила свой урок?
— Да, это так, и сегодня вечером тебе представится прекрасная возможность попрактиковаться. Эта вечеринка даст тебе представление о том, что ждет тебя в дальнейшем.
— Разве ты не умираешь от любопытства? — спросила Эллен.
— Брэдли умеет развлечь. Я думаю, мы прекрасно проведем время.
Джеймс смотрел в окно, но ничего не видел: мысли его были заняты другим. Он почти вслух рассмеялся словам супруги, которые противоречили всему, что она сказала ему прошлой ночью. Наивный человек! Он чуть было не поверил, что Ромэйн была искренна, говоря о том, что Монткриф больше не правит ее сердцем. А сейчас она не может скрыть восторга, рассказывая, как развлекал ее Брэдли.
Приглашение на вечеринку было получено накануне отъезда из Вестхэмптон-холла. Джеймс заметил, как дрожали пальцы Ромэйн, когда, приняв от Клэйсона письмо, она спрятала крошечное послание за лиф платья.
Джеймс был согласен с герцогом в одном: Монткриф был не лучшей партией для Ромэйн. Похоже, жизнь его никому не была во благо. Игрок, сохраняющий стойкий интерес к дешевым тканям и винам, Монткриф изо всех сил избегал платить своим кредиторам, и только женитьба на богатой наследнице могла позволить ему продолжать вести разгульную жизнь.
Джеймс нахмурился и забарабанил пальцами по стеклу кареты. Он не мог понять, почему Монткриф выбрал Ромэйн. Отбросив предположение, что он мог любить Ромэйн — по мысли Джеймса, Монткриф всегда заботился только о собственном удовольствии, — Маккиннон задумался о том, знал ли Брэдли о финансовом положении своей бывшей невесты. Ромэйн показывала Джеймсу письмо своего поверенного, и он понимал, что те несколько сотен фунтов, которыми она владела, иссякнут вмиг, если ей вдруг придется остаться без щедрой дедушкиной помощи. Монткриф, если верить молве, проигрывал и больше всего за одну игру.