Свечи в латунных люстрах не были зажжены. Пламя, бушующее в камине, не успело прогреть воздух и изгнать из комнаты зимний холод. Герцог, очевидно, имел намерение подавить незваных гостей великолепием замка, однако Ромэйн полагала, что это вряд ли приведет к желаемым результатам.
Эллен медленно обводила глазами стены, задрапированные телком, затканным золотом, и обшитые деревянными панелями цвета спелой вишни. Джеймс, по-видимому, остался безразличен к изысканному убранству столовой. Его пристальное внимание привлек только длинный ряд картин, едва заметных в полумраке.
Ромэйн чувствовала себя беспокойно. Кем был человек, за которого она вышла замуж? Он чувствовал себя одинаково уверенно и в домишке Доры Данбар, и в покоях Вестхэмптон-холла, но, кажется, более всего ему была по вкусу грубая солдатская жизнь. И при этом его костюм, хотя и не последней моды, был сшит, несомненно, искусным портным, из добротного и дорогого материала. Когда Джеймс попал в полосу света, девушке удалось разглядеть, что светлые брюки были подобраны в тон полосатому жилету. Что касается галстука, он был повязан с изысканной элегантностью.
Где же настоящий Джеймс Маккиннон? Этот? Или грубый солдафон, который тем не менее вызволил ее из лап бандитов и спас ей жизнь? Кто же из них настоящий?
— Удивительно! — восхищенно прошептала Эллен. — Эта комната еще больше, чем зал для танцев.
— Берегись пауков, которые живут за фризом, — весело предупредила ее Ромэйн. — Перед редкими приемами гостей, когда мы обедаем в этой столовой, слуги стараются вытравить насекомых отсюда, но некоторым всегда удается уцелеть, и тогда они нападают на ничего не подозревающих гостей как раз перед подачей соуса.
Послышались тяжелые, размеренные шаги герцога, и Эллен не успела ответить. Ромэйн глубоко вздохнула и сделала шаг вперед, чтобы поприветствовать дедушку. Он подставил ей щеку для ежевечернего поцелуя, затем устремил полные ярости глаза на Джеймса, и взгляд этот поведал Ромэйн, что беседа между мужчинами добром не кончилась.
— А где остальные? — строго спросил герцог.
— Мы ждем только Камерона и тетушку Дору, — ответила Ромэйн.
— У тебя нет никакой тетушки Доры!
— У Джеймса есть, — пробормотала Ромэйн.
И снова старик взглянул на Джеймса так, будто одно упоминание его имени жалило хуже крапивы, и приказал:
— Дитя, помоги мне пройти к столу. С тех пор как ты сбежала, мне приходится во всем зависеть от Блама. Ты знаешь, он относится ко мне так, будто я все еще бегаю в коротких штанишках. Это стало невыносимо.
Ромэйн повиновалась. Затем повернулась к Джеймсу и Эллен, чтобы они поторопились занять свои места. Поддерживая дедушку, она вспомнила, как они руку об руку бродили по парку.