Пришли сигнальные экземпляры моей книги, и Козетта как раз читала ее, когда пришел Айвор. В ответ на ее неумеренные похвалы Айвор взял книгу, заметив, что я «по-прежнему штампую их». Он не утратил своего высокомерия, хотя в этот раз не упоминал о Ситуэллах. Вне всякого сомнения, его быстро раскусили, и не только Белл. В ресторане он пытался флиртовать с ней, но нетрудно представить, как далеко ему удалось продвинуться. За все время, пока Айвор жил с Козеттой, он никогда не был так любезен с ней, как после того, когда увидел ее с другим любовником.
Компания собралась довольно большая, одиннадцать человек, и мне не повезло — за столом я оказалась рядом с Айвором. По другую сторону от него сидела Белл, рядом с ней Марк, потом Козетта. Когда Белл с характерной бесцеремонностью («Отвали!») оборвала его комплименты и осторожные ухаживания, он повернулся ко мне и сказал, как хорошо, что у Козетты такой очаровательный «возлюбленный».
— Ему тоже хорошо, — заметила я.
— Конечно. Я в этом не сомневаюсь. Чем он занимается?
Я рассказала. Айвор сказал, что, наверное, слышал его голос, но не по телевизору, так ведь?
— Полагаю, в настоящее время у него перерыв?
Мы немного поговорили. Выбора у меня не оставалось. В отличие от Белл, которая просто не отвечала ему. Она сидела одинокая, ела, пила довольно много вина и не разговаривала, поскольку ей было не с кем: Айвора она отвергла, а ее саму отверг Марк — по крайней мере временно. Смотрел он только на Козетту и общался только с ней. Закончив с едой, Марк повернулся к Козетте и что-то говорил ей тихим, ласковым, проникновенным голосом, чуть громче шепота. Помню, я подумала, что они с Белл похожи, и их можно даже принять за родственников. Разумеется, Козетта была старше и не такой красивой — причем не только из-за возраста, — но обе принадлежали к одному типу, с той же светлой, северной красотой, с лицом, как у богини из Валгаллы, Фрейи или Брунгильды. Ее правая рука лежала на скатерти, пухлая белая рука, не похожая на руку Белл, и Марк накрыл ее своей ладонью. Она что-то сказала ему, и его ответ — исполненный благодарности, нежности и страсти — наверное, слышали все:
— Дорогая!
Айвор повернулся ко мне:
— Конечно, он актер.
Это было жестоко, но ничего другого мне не приходило в голову. И все же… Когда я в школе читала «Эсмонда» Теккерея, то всегда удивлялась, как леди Каслвуд, «старая» и с оспинами на лице, вдруг превратилась в красавицу. Козетта тоже стала красивой — вне всякого сомнения, по той же причине. Она оплатила счет, и Марк не протестовал. Выбора у него все равно не было. Чуть позже Козетта рассказала мне, что его приглашали на собеседование на телевидение, но он оказался не очень фотогеничным. Скорее не киногеничным, что удивительно с такими скулами и ртом.