— У меня много денег, — сказала Козетта. — Я богата. И могу делать с деньгами все, что захочу, — разумеется, в пределах разумного, правда?
— Конечно, — подтвердила я, ощутив твердую почву под ногами. Но Козетта снова потянула меня в зыбучие пески:
— Многие женщины среднего возраста находят себе мужчин. В нынешние времена женщина под пятьдесят совсем не такая, как в те дни, когда я выходила замуж. Мой отец говорил, что тридцать пять — это средний возраст, а пятьдесят — старость. Тебе это кажется нелепым, правда?
Не особенно. По-моему, все так и есть. Я не знала молодой Козетты, познакомилась с ней, когда ей было уже за пятьдесят, и поэтому ответила, что мне нравится, как она выглядит, очень мило и прелестно, причем нисколько не кривила душой. Мне действительно нравилось ее усталое, породистое лицо, слегка осунувшееся из-за диеты, пухлые, не знавшие работы руки, розовые отполированные ногти, сухие рыжеватые волосы, которые парикмахер, выполняя обещание, постепенно осветлял до розовато-белокурых, и платье с темно-синим кружевом. Но я не догадалась сказать ей то, что она хотела услышать, единственное, чего она от меня ждала; мне и в голову не пришло, что Козетта обрадуется, если я заявлю, к примеру, что она выглядит ужасно, но молодо, или покритикую прическу, платье, тон губной помады, а потом нехотя признаюсь, что она выглядит моложе своих лет. Я бы с радостью солгала, если бы догадалась.
Потом в комнату вошла Тетушка. Она обязательно стучала, прежде чем войти, хотя Козетта изо всех сил старалась отучить ее от этой привычки. Старушка всегда садилась на одно и то же кресло у окна, далеко от стола — довольно жесткое кресло с подголовником и прямой спинкой, обитое любимым красным бархатом Козетты. Козетта всегда хлопотала вокруг Тетушки, устраивая ее поудобнее и тщетно разыскивая кого-нибудь в «комнате квартирующей девушки» — по-прежнему Дианы Касл, разумеется, отсутствовавшей, — чтобы принести рюмочку хереса или чашку чая. В тот раз за вином для Тетушки сходила я, а когда вернулась, обнаружила в гостиной целую толпу, пять человек, суммарный возраст которых не превышал ста лет и которых Козетта неспешно и официально представляла своей престарелой двоюродной тетке:
— Познакомься, Тетушка, это Гэри, Мэрвин, Питер, Фей и Сара. Я хочу, чтобы вы все познакомились с моей Тетушкой.
Понимаете, в их глазах это должно было делать ее моложе. У пожилых и даже у людей среднего возраста нет теток. Конечно, это эксплуатация, но не жестокая, а абсолютно безвредная. Никакого сравнения, скажем, с поведением испанских Габсбургов, державших при дворе карликов, чтобы подчеркнуть свой высокий рост и красоту. Достоинство Тетушки не страдало, ее никто не унижал. Она прекрасно себя чувствовала в роли придворного карлика и, как ни странно, выглядела моложе, чем во время нашей последней встречи. Тихая, любезная, почти всегда молчащая, она сидела у окна в кресле с подголовником, но смотрела не на улицу, скрытую красными бархатными шторами; ее взгляд был прикован к мягким складкам вишневого цвета.