Около семи вечера позвонила Нелли Петровна.
— Что это значит? — спросила сухо. Я с трудом стряхнул с себя оцепенение.
— А-а, это ты, родная! Но ведь Арнольд все объяснил?
— Во что ты впутался, Иван?
— Я же сказал, временные накладки.
— Ты уверен, что временные?
В ее голосе не было паники, это хорошо.
— Лялечка, ты должна уехать вместе с детьми. Когда все кончится, я тебе все расскажу. Не сейчас.
— Витя не хочет ехать.
— Как не хочет?
— На, поговори сам.
В трубке зазвучал голос сына, глуховатый, чуть ленивый, с протяжными интонациями. Родной.
— Здравствуй, папа. У тебя неприятности?
— Небольшие… Малыш, не капризничай. Поезжай вместе с матерью и Федором. Так надо.
— Зачем?
— Что зачем? — у него была моя привычка задавать бессмысленные вопросы.
— Зачем мне ехать?
— Хотя бы затем, что ты взрослый, сильный и умный. В случае чего…
— Папа, не волнуйся. Арнольд Платонович спрячет их так, что с собаками не найдешь. Он это умеет.
— А ты?
— Я не заяц, папа. Бегать ни от кого не собираюсь. Я чуть не вспылил, но это ни к чему не привело бы.
— Хорошо, ты не заяц, но ведь не дурак, надеюсь. Бывают обстоятельства, когда глупо лезть на рожон.
— Я не лезу. Все в руке Божией. Опасность, папочка, не там, где мы ее предполагаем, совсем в другом месте.
— Это твое последнее слово?
— Нет. Раз ты в беде, я готов тебе помочь. Можно мне приехать?
Словно теплой водой меня окатило.
— Спасибо, сынок. Если потребуется твоя помощь, сообщу. Дай-ка матери трубку.
С Нелли Петровной попрощались мирно, без упреков и дальнейших выяснений. Сошлись на том, что пусть Витя остается, ничего страшного, но лучше ему хотя бы пожить у какого-нибудь своего приятеля из секты. Витя обещал подумать.
Одно мне не понравилось, Лялька заявила, что всегда знала, что я сумасшедший.
— Ты будто нормальная, — буркнул я. — Вы с этим прибором морочите народ и думаете…
Не дослушала, повесила трубку.
Ближе к ночи дозвонился до Жанны. Она ездила в больницу и видела Герасима. Его перевезли из реанимации в отдельную палату. Он разговаривает, шутит. Врачи удивляются его живучести. Говорят, не видели, чтобы после такого ранения человек так быстро восстанавливал силы. Жанна счастливо смеялась.
— Кстати, Вань, просил тебя заглянуть.
Я ушам своим не верил.
— Жанна, ты не перепутала? Ты именно с Герасимом разговаривала? Может, кто-нибудь похожий на него?
— Типун тебе на язык.
— Тогда я прямо с утра подскочу.
— Вань, только я тебя прошу!
— О чем?
— Не втягивай его в свои дела. Хотя бы подожди, пока окрепнет.
Я не обиделся: сестра права. После всего, что случилось, я и сам ощущал себя этаким хитрым маленьким мафиози, озабоченным исключительно темными делишками.