себя вел. Воспитательницы в детском саду нахвалиться не могли.
Папа говорил с сыном по-английски, мама на иврите, все бабушки на идиш. И лишь
благодаря деду Фима знал русский. К шести годам он бегло читал на трех языках. (Идиш
не считаем, кому он нужен в конце двадцатого века? Разве что потом немецкий легче
учить). И на всех трех мог без ошибок написать свою фамилию и адрес. И возвести
двадцать пять в куб за время сидения на горшке в детсадовском туалете. Заметим, что
Фима жил на улице имени Серго Орджоникидзе и носил фамилию Фридлендер. И то и
другое, не всякий взрослый напишет без ошибки даже на одном языке.
А поскольку, умудренный жизненным опытом папа закономерно боялся, что
любимого сына, умненького, но маленького и толстенького, будут бить в школе, Фиме в
четыре года пришлось познакомиться с самбо. К великому ужасу мамы: "Учить драться!!!
Фима же приличный мальчик! Он же играет на скрипке и будет вторым Давидом
Ойстрахом или Ицхаком Перельманом".
Как папе удалось добиться, чтобы четырехлетку приняли в секцию, и как тренер
умудрялся работать с ним, без единого спарринг-партнера в хотя бы близкой весовой
категории - тайна, покрытая мраком.
Но уже через два года не только ровесникам, но и пацанам на пару лет старше,
связываться с Фимой не стоило. Заодно он перестал быть толстеньким, хотя маленьким и
умненьким так и остался.
А еще через год первоклассник Фима увидел в кабинете труда сверлильный станок
(ручной, еще дореволюционного выпуска, тот самый "Станокъ Феникса"). И пропал для
окружающего мира.
Скрипка (Фимочка, тебе же прочат великое будущее, шо ты сибе думаешь?!) была
заброшена. Шахматы (у тебя уже второй разряд! Ты же почти Ботвинник!) - тоже.
Школьная программа Фиме не была нужна до третьего класса, минимум, хотя посещать
школу все равно приходилось. Домашние задания мальчик приспособился делать под
партой во время следующего урока. Учителя этого демонстративно не замечали. В конце
концов, ученика лучше в школе не было.
Фима попытался бросить и самбо, но тут уже вмешался папа. В отличие от жены,
Фридлендер-старший не только хорошо знал, чего хочет, но и умел этого добиваться.
Всё остальное время мальчик пропадал в мастерской. Кроме "сверлилки" там были
еще токарный и фрезерный. К концу первого класса Фима был в состоянии изготовить на
них всё, что только можно было сделать на этих развалюхах в принципе. Заодно научился
смазывать и ремонтировать сами станки. Ибо ремонтировать их приходилось регулярно.
Возраст, неблаготворно сказывается не только на людях
В начале второго класса трудовик взял его на экскурсию к шефам, на завод имени всё