— Меня мучила головная боль вчера вечером?
Гэлен бросил на Риган очень быстрый взгляд и медленно кивнул:
— Да, Браден прибежал в зал и сказал Логану. Благодаря Соне и Айле твоя боль утихла.
— С Мейри и Одарой что-то происходит. — Она вздрогнула, вспомнив слова старейшины, переполненные злобой. — Мейри говорила ужасающие вещи. Она никогда не позволяла себе такого раньше. А Одара даже не пыталась ее остановить, как всегда непременно делала. Это не те женщины, которых я знала.
Гэлен стал опасливо озираться по сторонам, словно их кто-то мог подслушивать.
— Если хочешь, я могу прочесть, что у них в мыслях.
После такого предложения слезы хлынули из глаз Риган с новой силой. Насколько Гэлену было ненавистно вторжение в чужой разум, насколько доставляло ему боль касание чувств посторонних! И все же он готов на это ради того, чтобы помочь.
— Нет, — прошептала Риган. — Я не желаю этого, несмотря ни на что.
— Мне бы хотелось это сделать для тебя.
— Почему для меня? Это из-за того, что ты не можешь прочесть мои мысли? — Она взмолилась, чтобы Гэлен сказал ей правду, будучи не в силах вынести любую ложь от этого человека.
Он ответил не улыбкой, а какой-то гримасой.
— Увидев тебя впервые, я был поражен твоей красотой. Я никогда не встречал такой привлекательной женщины. Впервые тебя поцеловав и не проникнув в твой разум, я понял, что не могу без тебя…
В его глазах не было ни тени лжи, и Риган ощутила прилив благодарности судьбе.
— Итак, это случилось лишь потому, что моя память оказалась для тебя закрытой, — произнесла Риган с неподдельной печалью.
— Сначала я думал, что частично причина кроется и в этом. Тем не менее я счастлив, что могу дотрагиваться до тебя и целовать, ничуть не беспокоясь за свой проклятый дар. Это ты, Риган, вытянула меня из мрака отчаяния. Твоя улыбка, доброта, твое стремление найти саму себя!
И снова в глазах Гэлена сверкала правдивая чистота. Тяжело дыша, Риган упала ему на грудь.
— Спасибо за то, что не лжешь! Я так устала от лжи!
Его широкие ладони погладили спину Риган сверху вниз, давая ей покой и умиротворение, в которых она так нуждалась.
— Скажи, что там натворила Мейри.
— Я так зла на нее, что готова выкинуть из замка собственноручно. — Она неохотно высвободилась из уютного пристанища рук Гэлена и взобралась на постель. Голод давал знать о себе все сильнее, а здесь так вкусно пахло!
Разломив кусок хлеба на две части, она протянула ему большую.
— Она вызвала меня, чтобы поведать о голосовании, на котором друиды приняли решение покинуть замок.
— Что? — На лице Гэлена застыло выражение возмущения и замешательства. Рука с хлебом остановилась на полдороге к открытому рту. — Ты шутишь, надеюсь?